Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
В час ночи 16 июня 1940 г. нарком иностранных дел Молотов вызвал эстонского посланника Рея и зачитал ему фактический ультиматум Советского Союза. Как сообщает советский протокол той ночной встречи, когда Рей поинтересовался, «с кем президент Эстонской республики будет сноситься по вопросу формирования нового правительства», Молотов ответил, что «для переговоров с президентом в Таллин будет командирован тов. Жданов». Коллегами Жданова по прибалтийским «оранжевым революциям» стали Владимир Деканозов, заместитель наркома иностранных дел СССР, направленный с аналогичной командировкой в Литву, и Андрей Вышинский, опытный дипломат и ещё более опытный прокурор, командированный в те же дни в Латвию.
О предстоящем судьбоносном визите одного из первых лиц великого восточного соседа в Эстонии узнали практически сразу. Как докладывал в Москву советский посол (полпред в той терминологии) Никитин: «…для эстонцев не был секретом предстоящий приезд в Таллин тов. Жданова. Это обстоятельство важно учесть ввиду того, что уже начиная с 17 июня в полпредство стали звонить отдельные лица, выясняя вопрос о характере будущего правительства, о существе его новой ориентации, о его программе и т. д. Некоторые даже предлагали услуги…» Визит в маленькую страну в таких международных условиях политика такого уровня и такой репутации (не просто дипломат, а лицо из первой тройки высшего руководства СССР) сам по себе менял внутриэстонские расклады и вызывал резкое политическое оживление, переходящее в настоящий политический кризис.
Прибытие Жданова в Таллин
По свидетельству английских журналистов, Жданов прибыл в Таллин 19 июня 1940 г. «на бронепоезде и с вокзала в бронированном автомобиле в сопровождении двух танков направился в президентский дворец». Танковый кортеж Жданова в улочках бывшего Ревеля оставим на совести «британских учёных», но советские гарнизоны к тому времени уже де-факто контролировали всю Эстонию. Части Ленинградского военного округа, в том числе танковые, вошли в Таллин ещё утром 17 июня, одновременно на рейде появились корабли Балтийского флота. Советские части, расположившись в ключевых районах, внешне не вмешивались в текущую жизнь страны. Эстония, фактически, раскололась на две части – одни приветствовали советские войска, другие были враждебны, но уже бессильны.
Носивший титул «президента» фактический диктатор Эстонии Константин Пятс происходил из православной русско-эстонской семьи. В 1916 г., он стал прапорщиком военного времени, после революции активно участвовал в гражданской войне на территории бывшей Эстляндской губернии. В 20-е годы Пятс, фактически, возглавил самую крупную группировку эстонских «олигархов», контролировавших политику и экономику самостийной республики. В 1934 г. он, будучи премьер-министром Эстонии и опираясь на военных, ввел чрезвычайное положение, запретил все политические партии и независимую прессу. Также были запрещены демонстрации и забастовки. Через четыре года открытой диктатуры Пятс организовал избрание самого себя президентом. Тоже многое напоминает современному читателю…
«Необходимо создать новое, по-настоящему демократическое правительство…»
Доморощенный диктатор Таллина и окрестностей даже в июне 1940 г. всё еще надеялся сохранить свою формальную власть, соглашаясь на любые уступки советской стороне. Встреча двух бывших прапорщиков русской императорской армии – Жданова и Пятса – проходила на окраине эстонской столицы в президентском дворце Кадриорг, что когда-то возвел Пётр I для происходившей из чухонских крестьян императрицы Екатерины. Теперь здесь президент Пятс доказывал уполномоченному ЦК ВКП(б) Жданову свою преданность пунктам советско-эстонского договора от 28 сентября 1939 г. и предлагал свои варианты нового правительства.
Жданов в свою очередь попрекал эстонского диктатора тем, что он всячески затягивал согласования по предоставлению баз советским войскам и интриговал по поводу «Балтийской Антанты» – направленного против СССР потенциального военного союза трёх прибалтийских диктатур, так и не случившегося по причине тотальной неспособности местных «бонапартов» договориться между собой.
От обсуждения конкретных кандидатур в составе нового эстонского правительства Жданов уклонился, как он сам в тот же вечер телеграфировал шифром в Москву – «под предлогом необходимости изучить обстановку». Свой шифрованный доклад Сталину о встрече с Пятсом Жданов в тот вечер завершил так: «Под видом “помощи” нашим войскам в стране до первого июля Лайдонер (командующий эстонской армией у Пятса, бывший подполковник царской армии) запретил все собрания, на этом основании сегодня разгоняются рабочие митинги в Таллине и арестовываются ораторы, выступающие с приветствиями Красной Армии. Не следует ли вмешаться в это дело или оставить до нового правительства? Высылаю завтра свои соображения о составе нового правительства».
Жданов и Сталин
Формированием нового правительства Эстонии Жданов занимался двое суток в течение 19–20 июня. Прежние чиновники и бизнесмены из окружения Пятса на эту роль, естественно, не годились. Местные коммунисты, после подавления красного восстания 1924 г., последовавших за ним массовых для Эстонии расстрелов и долгих лет подполья, были крайне немногочисленны. В то же время слишком радикальные эстонские большевики также не годились для переходного правительства, Жданову даже придется настойчиво попросить их не спешить и снять призывы к немедленной советизации. Для нового правительства требовались люди, известные в Эстонии, симпатизирующие социализму и СССР, но не пугающие местную интеллигенцию и буржуазию. Как и положено для «оранжевой революции», новая власть сформировалась не из подпольных радикалов, а из уже известных в стране умеренных политиков второго и третьего плана – в Эстонии тех лет это была легальная политическая оппозиция авторитарной олигархии Пятса.
Как происходил ждановский набор в эстонское правительство, наглядно демонстрирует пример Ниголя Андрезена. Бывший школьный учитель, в начале 30-х годов он был лидером молодёжной организации умеренных социалистов и даже избирался в эстонский парламент. После военного переворота Пятса интеллигент Андрезен, отойдя от опасной политики, переводил на эстонский язык «Капитал» Маркса и роман Горького «Мать».
Ниголь Андрезен (1899–1985). Фото 1939 года – судя по нему, эстонский интеллигент "косил" под Маяковского…
Вечером 20 июня 1940 г. по приглашению Жданова на автомашине одного из советских дипломатов Ниголь Андрезен приехал в посольство СССР. Его кандидатура была более чем уместна в новом правительстве – достаточно известный в стране, авторитетный в среде интеллигенции умеренный оппозиционер с искренними симпатиями к социализму.
Первый разговор со Ждановым будущий министр Андрезен позднее воспоминал так:
«…наши переговоры продолжались около двух часов. Жданов сказал, что в Эстонии необходимо создать новое, по-настоящему демократическое правительство, а затем начал расспрашивать меня о способностях и деятельности отдельных людей. Он спросил мое мнение о Й.Варесе как о премьер-министре. Я ответил, что очень доверяю Й.Варесу, однако мне известно, что ему чужда всякая административная деятельность, и боюсь, что у него могут возникнуть затруднения. Профессора Нуута я лично не знал, но будучи наслышан о нем, дал ему позитивную оценку.
“Кто больше известен в народе, Нуут или Семпер?” – прозвучал вопрос. “По моему мнению, Семпер”, – ответил я без колебаний. Насколько я знаком с профессором Круусом? Я ответил, что мало встречался с ним лично, охарактеризовал его как историка, сказал о его антипятсовских выступлениях. Все это Жданову было известно. Мог бы я порекомендовать Крууса в члены правительства? Я побоялся это делать и сказал об этом, я не был близко знаком с Круусом. Так мы обсудили еще многих, среди них был ряд военных, о которых я ничего сказать не мог: у меня вообще не было знакомых военных, особенно среди высшего командного состава. Далее меня попросили охарактеризовать И.Нихтига (которого я немного знал и сыну которого той весной давал уроки). Я ответил, что он аполитичный делец…»