Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Как видим, товарищ Жданов весьма деловито и в высоком темпе проводил собеседования с потенциальными членами будущего «по-настоящему демократического правительства», попутно уточняя характеристики и авторитетность иных перспективных кандидатов. Так профессор Нуут «уступил» пост министра просвещения историку Йоханнесу Семперу, раз последнего рекомендовали, как более известного в народе.
В конце разговора Жданов неожиданно спросил Андрезена, какое министерство он сам мог бы возглавить. «Я об этом не думал», – ответил филолог. «Пора было бы подумать», – не без юмора заметил член Политбюро ЦК ВКП(б) и предложил собеседнику министерство иностранных дел. Бывший депутат откровенно растерялся: «Это же самая незнакомая для меня область, если я с чем и попаду впросак, то в первую очередь с этим министерством». «Не беда, – утешил Жданов, – газеты читаете, во внешней политике ориентируетесь, а это главное…»
Беседа более чем показательная.
«Солнечная революция…»
Те двое суток, 19–20 июня 1940 г. во многом и прошли вот в таких неформальных переговорах и встречах спецпредставителя СССР с эстонской оппозиционной элитой. Главой нового эстонского правительства по предложению Жданова, неожиданно для многих стал известный в стране поэт-символист 50-летний Йоханнес Варес, писавший под псевдонимом «Барбарус»-Варвар. Упомянутый выше новый министр просвещения Семпер тоже был известным в стране поэтом-футуристом. Баловался поэзией и новый глава МИДа Ниголь Андрезен. Все они входили в литературную группу «Сиуру» – такое медленное эстонское эхо петербургского «серебряного века» в Ревеле-Таллине. С этой точки зрения можно считать, что новым главой эстонского правительства Жданов назначил местную «Ахматову». Но поэт Варес-Варвар был еще и военным врачом, широко известным героем гражданской войны в Эстонии – причём на «белой» стороне будущего диктатора Пятса. Так что тут его можно счесть эстонским аналогом уже Николая Гумилёва…
Йоханнес Варес (1890–1946)
Примечательно, что Варес отказался получать заслуженную им в гражданской войне высшую награду самостийной Эстонии, «Крест свободы». В 20-30-е гг. он не раз выражал симпатии к социализму, что многие тогда посчитали эпатажной позой поэта. Одним словом, это была широко известная в народе и весьма авторитетная, особенно в кругах интеллигенции, фигура. То что, по словам министра и филолога Андрезена «ему чужда всякая административная деятельность», в той ситуации в глазах Жданова было скорее достоинством, чем недостатком нового премьер-министра.
Показательны и фигуры министров-«силовиков» в новом правительстве по «оранжевым» рецептам Жданова. Военное министерство возглавил генерал-майор эстонской армии Тынис Ротберг, бывший подполковник царской армии. Накануне Первой мировой войны он закончил в Петербурге интендантскую академию, после чего и в царской и в эстонской армиях служил начальником тыла – пехотной дивизии у Николая II и всей могучей эстонской армии у президента-диктатора Пятса. Новым министром внутренних дел товарищем Ждановым был назначен Максим Унт, известный в Эстонии депутат парламента, открыто провозглашавший себя сторонником марксистской экономической теории. Правда, биография Унта имел некоторые щекотливые моменты – гражданская война застала его на Украине, и он даже успел поработать советским чиновником в Саратовском исполкоме, откуда в 1920 г. бежал в родную Эстонию. Но, пожалуй, именно этот «компромат» и гарантировал пригодность Унта для переходного правительства, выгодного СССР.
По законам «оранжевой революции» смена правительства внешне должна проходить не под нажимом иностранной силы, а по требованию и под давлением мирно протестующих народных масс. В той Эстонии людей для такого выступления было более чем достаточно. В отличие от олигархической верхушки Пятса, большинство эстонцев имело массу поводов для возмущения: крестьяне страдали от малоземелья и долгов, рабочие надеялись в союзе с «пролетарским» СССР спастись от вызванного мировой войной экономического кризиса, интеллигенция во многом симпатизировала левым идеям и видела в СССР защиту от унылой диктатуры Пятса и влияния гитлеровского нацизма.
Эстония и так была бедной и отсталой страной, начавшаяся мировая война еще более ухудшила положение её маленькой экономики. Была введена карточная система на многие импортные продукты, необходимые в повседневной жизни, такие как, например, сахар. Для безработных и нищих власти организовали трудовые лагеря с тюремным режимом и телесными наказаниями розгой. На этом фоне Советский Союз, с его наглядными успехами в экономическом и культурном строительстве, с обаятельной идеологией и пропагандой, показался многим обитателям депрессивной прибалтийской окраины более привлекательной альтернативой в тот момент.
Безусловно, последовавшие 21 июня 1940 г. массовые выступления в Таллине и ряде других городов Эстонии были организованы при поддержке СССР. Их накануне активно готовили Жданов и будущим глава МВД Максим Унт. Но столь же бесспорно, что тысячи эстонцев вышли на улицы добровольно и с самыми искренними намерениями, выдвигая актуальные и понятные большинству лозунги и требования. В историю Эстонии данные события вошли как «Солнечная революция» – по капризу природы только этот день, 21 июня, был солнечным в течение всей пасмурной недели.
«Ребята, мы в жопе! Это конец!»
В 10 утра на площади Вабадузе в центре Таллина, откликнувшись на призыв профсоюзов и демократической оппозиции, собрались тысячи людей. Оценки количества, понятно, разнятся – свидетели и историки националистической направленности, сочувствующие режиму Пятса, дают численность в 4–5 тысяч человек, сочувствующие же противоположной стороне оценивают число собравшихся на порядок больше, тысяч в 40. В любом случае имевшегося количества хватило, чтобы подвинуть министров Пятса.
Формально все массовые собрания в Эстонии были запрещены, и при других раскладах верные президенту армейские части и полиция быстро пресекли бы любые попытки несанкционированных демонстраций. Но в Таллине уже располагались дополнительные советские войска и в их присутствии «силовики» Пятса не решались разгонять демонстрации с лозунгами «за демократию» и в поддержку политики СССР. Но в первую очередь демонстранты требовали отставки действующего правительства, освобождения политзаключенных и повышения уровня жизни. Собравшиеся пели эстонские и советские песни, в последнем случае не только революционные, но и куплеты из популярных советских кинофильмов – ведь политическое влияние всегда идёт рука об руку с влиянием культурным, это ещё один важный момент «оранжевых революций»…
После митинга собравшиеся двинулись к президентскому дворцу. Константин Пятс, человек не робкого десятка и бурной политической биографии, всё еще надеялся сохранить власть и пытался начать безуспешные переговоры с демонстрантами. В центре Таллина, над средневековым замком Тоомпеа, где располагались правительственные учреждения, демонстранты подняли красный флаг. Один из эстонских чиновников свергаемого правительства оставил колоритную зарисовку тех минут – в углу Белого зала «таллиннского Кремля» сидел и плакал министр иностранных дел Антс Пийп, другой министр, курировавший СМИ в пятсовской республике Антс Ойдермаа был энергичнее и, по свидетельству очевидцев, глядя из окон замка на демонстрацию, без конца повторял подчинённым: «Ребята, мы в жопе! Это конец!»