Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Инкассатор Госбанка Анатолий Мешков уже после войны вспоминал как в начале 1943 года из-за разрушения всех коммуникаций и отсутствия пассажирского движения по железнодорожной дороге ему потребовалось почти месяц чтобы доставить три мешка с наличными деньгами из Москвы в освобождённый Урюпинск: «Ночью погрузились в попутный товарняк и только через день доехали до Елани. Дальнейший путь до Урюпинска через Балашов длился больше недели. Пришлось делать самодельные сани, добираться до станции и снова ехать в холодном товарном вагоне…»
Когда началось освобождение оккупированных территорий на западе страны, работники отделений Госбанка из тыловых районов СССР массово направлялись в разоренные города Украины и Белоруссии – возрождение мирной жизни было невозможно без восстановления системы денежных расчетов. К 1 января 1945 года число местных учреждений Госбанка даже превысило довоенный уровень.
Война навсегда изменила и пол основного банковского сотрудника. До 1941 года свыше половины всех бухгалтеров, банковских и финансовых работников СССР составляли мужчины. После всех мобилизаций и потерь войны, к 1945 году работники мужского пола составляли лишь пятую часть бухгалтеров и банкиров. С тех пор и по настоящее время бухгалтерия и касса стали едва ли не полностью женским царством.
Война с инфляцией
К 1945 году через военную службу прошло почти 35 миллионов человек. И со всеми, уходящими на фронт, полагалось рассчитаться по заработной плате на прежнем месте работы, им причиталась пусть и небольшие, но постоянные денежные оклады, как военнослужащим, а их семьям – немалые (по довоенным ценам) ежемесячные денежные пособия.
Одно лишь это могло вызвать всплеск инфляции и кризис всей финансовой системы государства. Советские «банкиры» победили эту опасность при помощи целой системы продуманных мер. Например, с 23 июня 1941 года по 1 января 1944 года в СССР выдача наличных денег с частных банковских вкладов ограничивалась 200 рублями в месяц. При этом на вклады, открытые уже после начала войны, такое ограничение не распространялось.
С началом войны были отменены отпуска рабочих и служащих. Но причитавшиеся по закону деньги за неиспользованный отпуск, в годы войны полагалось перечислять на безналичные банковские вклады, которые можно было использовать только после окончания войны. Целая система подобных мер, на первый взгляд незначительных и мелких, позволила предотвратить единовременный вброс в оборот массы наличных денег и тем самым сократить инфляцию.
Помимо этого, в годы войны было крайне важно обеспечить баланс денег в городе и деревне. С 1941 по 1943 годы наличные деньги утекали из городов в деревню из-за резкого роста цен на продовольствие (к 1943 году цены на негосударственных рынках выросли в среднем в 13 раз по сравнению с довоенными). Важной задачей было не дать этой огромной массе наличности осесть в сельских «кубышках» и вернуть её в обращение. Для этой задачи власть в частности использовала введённый в декабре 1941 года специальный «военный налог» – его платили и все жители городов, но для крестьян он был заметно выше, каждый совершеннолетний житель деревни платил в год от 150 до 600 рублей «военного налога».
Начиная с 1944 года, по мере освобождения страны от оккупации и восстановления сельского хозяйства, «базарные цены» стали заметно снижаться. К концу войны цены свободного рынка на продовольствие снизились в два раза по сравнению с 1943 годом. И осенью 1945 года «военный налог» был отменён.
Инфляция во время войны стала главным врагом советского рубля. Если в 1940 году СССР тратил на нужды обороны около 15 % национального дохода, то в 1942 году уже 55 %. На второй год войны 68 % всей промышленности работало исключительно для фронта. Рост военных расходов породил дефицит государственного бюджета, который в 1942 году составил почти 18 миллиардов советских рублей. В ценах 2015 года – это почти семь с половиной триллионов рублей, то есть примерно половина всей доходной части госбюджета Российской Федерации в прошлом году.
В ходе мировых войн XX столетия все воюющие страны покрывали дефицит госбюджета в том числе выпуском необеспеченных наличных денег. Не избежал этой участи и СССР – за годы Великой Отечественной войны количество наличных рублей в обращении возросло в 4 раза. Но благодаря всем мерам, предпринятым советскими финансистами и банкирами, рубль оказался более устойчивым, чем валюта противника. В Германии за это же время сумма наличных денег в обороте выросла в 6 раз, в Италии – в 10 раз, а в Японии – в 11.
Для сравнения, за три года Первой мировой войны количество наличных денег в царской России увеличилось почти в 14 раз. Таким образом, советская финансовая система оказалась куда более устойчивой, позволив избежать хаоса в экономике и обеспечить чёткую работу промышленности.
Рубль в наступлении
Свой вклад в войну с инфляцией внесла и сражающаяся армия. Чтобы ограничить инфляцию, увеличить оборачиваемость наличности и сократить потери денежных купюр в боях, еще в конце 1941 года установили жесткие нормы хранения бумажных рублей в «денежных ящиках» воинских частей. Отныне полк мог иметь наличности не более 2000 рублей, батальон – не более 1000, а рота – не более 500. Превышающие денежные суммы сдавались в «полевые банки» и превращались в безналичные деньги на счетах.
К 1944 году советским банкирам в погонах удалось перевести на безналичный расчет 75 % всех денежных средств, выплачиваемых на фронте. К маю 1945 года в действующей армии было почти 4 миллиона вкладчиков, то есть каждый второй солдат на фронте имел «сберегательную книжку» – безналичный денежный вклад в «полевом учреждении Госбанка СССР».
К тому времени советские войска вели бои уже за пределами советских границ, в государствах Центральной Европы. И советским «полевым банкам» пришлось работать не только с рублями, но и с целой дюжиной валют – польские злотые, чешские и словацкие кроны, румынские леи, болгарские левы, сербские динары, финские марки, венгерские пенгё, различные «оккупационные марки» и шиллинги для Германии и Австрии.
Герой Советского Союза Дмитрий Федорович Лоза, командовал группой танков из 9-го гвардейского корпуса, которая в апреле 1945 года первой вошла в столицу Австрии. Уже после войны в мемуарах он вспоминал, что перед этим танковым рейдом его отряд на всякий случай снабдили из «полевой кассы» пачками американских долларов и британских фунтов в банковской упаковке.
Танкист вспоминает как в центре Вены под грохот канонады расплачивался с хозяином австрийского ресторана за обед для сотни бойцов: «Начальник финансовой службы батальона положил на стол три пачки ассигнаций: доллары, фунты стерлингов, австрийские шиллинги… Хозяин немного помедлил с ответом, а затем, указав на «зеленые», назвал сумму. Я тут же взял пачку долларов в банковской опечатке и, сказав: «Битте!», подал ее австрийцу. Тот, с легким поклоном головы, принял плату и вмиг запрятал ее во внутренний карман пиджака. Через несколько секунд вынул деньги оттуда и поспешно сунул их в карман брюк. Как-то тревожно бегал его взгляд по нашим лицам, да и зрачки глаз венца, как показалось не только мне, стали почти квадратными…»
В ходе больших наступлений 1944-45 годов Госбанк, чтобы обеспечить бесперебойную работу финансовой системы государства и армии, был вынужден создавать даже специальные оперативные группы, которые шли на Запад вместе со стремительно подвигавшимися войсками. Зачастую запасы рублей и валюты доставлялись к быстро смещавшейся линии фронта на самолётах. Для этих целей даже были созданы стратегические склады наличных рублей и валюты, расположенные у военных аэродромов в Бресте и Львове.
Цена войны