Неожиданная Россия
Шрифт:
Георг Форстер, родившийся в Польше немец шотландского происхождения, попал в Россию совсем мальчиком – его отца, известного протестантского пастора и учёного-орнитолога, пригласила Екатерина II для составления проектов по привлечению немецких колонистов в Поволжье. Так отец и сын Форстеры оказались в России и, хотя Форстер-старший вскоре рассорился с царскими чиновниками, его сын выучил русский язык и похоже на всю жизнь сохранил если не симпатию, то явный интерес к огромной стране. Уже будучи в Лондоне, юный Георг Форстер впервые перевел на английский труды Ломоносова по русской истории – те, в которых гений нашей науки спорил с «нормандской теорией».
В 1772 г. именно отец и сын Форстеры оказались в составе группы учёных, участвовавших во втором кругосветном плавании капитана Кука к южному Полярному кругу. Форстеры числились официальными научными летописцами той «кругосветки», но в итоге поссорились и с британскими чиновниками. По возвращении из полярных льдов, их отстранили от составления официального отчёта, и тогда Форстер-младший написал свою книгу о плавании, вышедшую ранее книги, подписанной Куком. Лондон сотряс большой скандал – хорошо, что в Англии XVIII в. ещё не было моды искать во всём «русский след», иначе страшно представить, что бы понаписали британские газеты, когда капитана Кука наконец «съели»…
В России на скандал с Форстерами отреагировали по-своему – бывшего ученика петербургской школы пригласили стать научным руководителем первого русского кругосветного плавания, задуманного ещё при Екатерине II. Георг Форстер с радостью согласился, но проект сорвала очередная русско-шведская война. Капитан Григорий Муловский (кстати, незаконный внук Петра I), который должен был впервые вести русские парусники вокруг Земного шара, погиб в бою у берегов Швеции в 1789 г. К счастью, среди учеников разорванного ядром капитана в том сражении выжил юный гардемарин Крузенштерн – будущий руководитель первой русской «кругосветки» и наставник Фаддея Беллинсгаузена.
«Пингвинная охота»
И вот в январе 1820 г., спустя 47 лет после Кука, вторая в истории человечества научная экспедиция во главе с Беллинсгаузена пересекла под парусами Южный полярный круг и двинулась дальше, к ледникам ещё неведомой Антарктиды. Это лишь звучит романтично – в реальности то была надрывная и страшная работа. Деревянные парусники шли там, где трудно и опасно даже современным кораблям.
«Мы скитались во мраке туманов, между бесчисленным множеством огромных плавающих льдин, беспрестанно в страхе быть раздробленными сими громадами, простирающимися иногда до 300 футов (около 90 м. – прим. авт.) в вышину над поверхностью моря. Холод, снег, сырость, частые и жестокие бури беспрестанно нам сопутствовали в местах этих. Одно только полярное сияние пленяло взор наш и в восторг приводило душу…» – вспоминал астроном Иван Симонов.
Экспедиция была долгой. Чтобы полностью обойти неровную ледяную шапку Южного полюса, постоянно пытаясь проскочить как можно дальше на юг среди айсбергов и ледяных полей, потребовалось два года. В январе-марте 1820 г. шлюпы «Восток» и «Мирный» находились в Восточном полушарии, пробираясь по краю шельфовых ледников скрытого замёрзшей водой континента. Когда закончилось короткое антарктическое «лето» парусники ушли к ещё диким берегам Австралии и Новой Зеландии, а на исходе года вновь двинулись к Южному полюсу уже в Западном полушарии.
На этот раз скрытые вечным льдом следы суши удалось найти – и почти детективным способом! Мелкие камешки случайно обнаружили в желудке пингвина, трофея полярной охоты. «Стало быть, пингвин этот был недавно на неизвестном берегу, потому что самые ближайшие острова удалены от нас более чем на 2000 миль» – записал один из офицеров шлюпа «Мирный».
Пингвины и, на языке самих мореплавателей, «пингвинная охота» стали главным источником свежей пищи для затерянной во льдах экспедиции. «Мы просто брали за шею стоящих подле нас пингвинов и клали в большой мешок. Сначала они безвредно защищались своими длинными носами, потом искали спасение бегством, но на первом шагу теряли равновесие, падали и ползком хотели избегнуть от похищения. Мы часто и сами падали вместе с ними на льдину и со смехом наполняли мешки этой дичиной…» – вспоминал позднее Иван Симонов. Пойманные пингвины долго жилы прямо в каютах шлюпов среди матросов. Дотошный немец Фаддей Беллинсгаузен в своей книге напишет, что этих водоплавающих птиц при качке палубы всё же тошнит от морской болезни.
Среди льдов, непосредственно у берегов Антарктиды русские парусники в общей сложности проведут 122 дня. Всё это время температура в жилых каютах, не смотря на переносные чугунные печи и даже дополнительные «обогреватели» в виде раскалённых пушечных ядер, не будет превышать 10 градусов. Если экспедиция Кука, находившаяся по большей части дальше от полюса в более теплых водах, страдала от цинги и повальных болезней, то русским морякам, благодаря тщательной подготовке, удалось избежать этих неизбежных спутников долгого плавания в суровых водах.
Земля Александра I
Материковый лёд экипажи «Востока» и «Мирного» впервые рассмотрели 28 января 1820 г., но собственно землю – выступавшие из вечного снега тёмные скалы – смогли увидеть лишь год спустя, 29 января 1821 г., обойдя Антарктиду почти по окружности. Своё открытие русские моряки назвали «Землёй Александра I» – в отличие от многих других названий, это имя и ныне сохраняется на карте ледяного континента. Хотя бы так история отблагодарила царя, чьи заслуги в развитии русского флота столь недооценены потомками.
Казанский профессор Иван Симонов стал первым академическим учёным в человеческой истории, который своими глазами увидел землю Антарктиды – здесь отечественное первенство бесспорно и несомненно. Эпизод же 200-летней давности, 28 января 1820 г., всё ещё остаётся предметом той истории, что является «политикой, опрокинутой в прошлое».
Спор о приоритете открытия Антарктиды особенно обострился в годы холодной войны. Но и в наши дни на Западе не прекращаются попытки всячески доказать вторичность русской экспедиции. Самый свежий пример – изданная в 2014 г. книга британца Рипа Балкли, вполне грамотного и знающего русский язык «советолога» ещё старой школы. В получившей престижные награды монографии «Беллинсгаузен и русская антарктическая экспедиция, 1819–1821» Балкли, после массы комплиментов морскому искусству русского капитана, слишком многословно и старательно пытается доказать, что именно 28 января 1820 г. экспедиция из России не могла увидеть льды над Антарктидой. Всё сводится именно к этой дате – ведь 30 января того года Антарктиду узрят англичане капитана Брансфилда…
Примечательно, что в книге Балкли, изданной старейшим научным издательством Британии, не обошлось без курьёзов – с первой страницы единственная в книге фраза на русском языке зияет бросающейся в глаза опечаткой. Всё же кириллица отомстила британским учёным за русского немца Беллинсгаузена… Мы мстить не будем, просто вспомним тех, кто два столетия назад с верхушек деревянных мачт «Востока» и «Мирного» старался рассмотреть вечный лёд над шестым континентом.