Неожиданная Россия
Шрифт:
Владивостокский питомник служебных собак быстро стал главным во всём регионе, уже с 1913 года полицейские собаки из него поставлялись для службы в Хабаровск и даже на Камчатку. К началу Первой мировой войны на Дальнем Востоке в составе полиции насчитывалось уже 15 дрессировщиков-собаководов и 21 служебная собака. В Приморской области несли полицейскую службу три немецкие овчарки и дюжина доберман-пинчеров. В Амурской области в полиции «служили» четыре немецкие овчарки, а на Камчатке – один доберман-пинчер. В Забайкалье у полиции имелась всего одна дрессированная немецкая овчарка.
P.S. Итак, к началу XX века во всех городах российского Дальнего Востока возникла полиция в современном значении этого термина. О том с какими преступлениями приходилось бороться «городовым», «околоточным надзирателям» и «сыскным отделениям» к востоку от Байкала и реки Лены читайте в продолжении…
Глава 86. Полицейский с Миллионки или китайский городовой
Как царская полиция боролась с преступностью на Дальнем Востоке
«Владивосток был чисто в осадном положении. С наступлением темноты люди выходили только с револьверами, окликали друг друга за десять шагов, требовали уступать дорогу, а в противном случае стреляли…» – так описывал криминогенную ситуацию на улицах столицы Приморья в самом конце XIX века один из очевидцев, профессор ботаники Андрей Краснов. Портовые города всегда отличались особо буйными нравами, издавна притягивая массу преступного элемента, но Дальний Восток добавлял к ним свою региональную специфику – особенности ещё не полностью освоенного и слабо заселённого пограничья, «фронтира»…
Если в Америке век с лишним назад таким тревожным и криминальным пограничьем был «Дикий Запад», то в Российской империи той же эпохи его аналогом выступал не менее «дикий» Восток – Дальний Восток. Только вместо ковбоев и шерифов были хунхузы и казаки, а вместо прерий – приамурская и уссурийская тайга.
Продолжаем рассказ о полицейской службе на Дальнем Востоке в конце XIX-го и начале XX веков – сегодня речь пойдёт об успехах и провалах царских «городовых» в борьбе с дальневосточным криминалом.
Немного пугающей социологии и напрягающей демографии
Андрей Краснов, петербургский профессор ботаники и географии, описывал ночные нравы улиц Владивостока в тот период, когда Приморье наводнили каторжники (см. главу 79-ю), работавшие на строительстве Уссурийской железной дороги. По статистике 1891 года население Владивостока едва превысило 15 тысяч человек, а в ближайших окрестностях на строительстве железной дороги работало не менее трёх тысяч каторжан.
Вдобавок рядом – рядом по меркам Дальнего Востока – лежал «каторжный остров» Сахалин, в царское время осваивавшийся в основном трудом заключённых и ссыльных. Но каторжные края лежали не только к востоку от столицы Приморья – к западу, в Забайкалье, ещё с XVIII века стояли «остроги», куда из европейской части России ссылали осуждённых для работ на заводах и рудниках Нерчинска.
Естественно, что такая концентрация в регионе преступников, как отбывающих заключение, так освобожденных и беглых, серьёзно влияла на обстановку в крае. Опять же посмотрим на архивную статистику – в 1893 году всеми судами Владивостока и Приморья по уголовным делам было осуждено 290 человек, из них большинство, 177 человек, являлись бывшими каторжниками и ссыльными.
Порою бывшие и беглые преступники составляли крупные банды, терроризировавшие целые районы. Так в 1902-04 годах в окрестностях города Никольска (ныне Уссурийск Приморского края) орудовала банда некоего Золотарёва, бывшего ссыльного с Сахалина. Банда состояла из самых отпетых головорезов сахалинской каторги и убивала легко, ужасая бессмысленной жестокостью даже иных преступников. Так только в феврале 1902 года бандиты Золотарёва полностью вырезали две многодетные семьи – 12 человек в окрестностях Уссурийска и 7 человек в селе Вознесенка (ныне Хорольский район Приморского края).
Лишь спустя два года полиции Владивостока при помощи внедрённого агента-осведомителя удалось ликвидировать банду Золотарёва. Впрочем, по данным полиции на 1903 год в окрестностях столицы Приморья орудовало ещё почти два десятка аналогичных банд…
Осложняла криминальную обстановку и демография Дальнего Востока той эпохи. С одной стороны край был малонаселённым – самая низкая плотность населения в Российской империи, в самых обжитых районах не более 1 человека на квадратную версту. С другой стороны, в конце XIX века население края быстро, даже стремительно росло за счёт переселенцев из других регионов страны – так за 12 лет, начиная с 1884 года, русское население Приморья и Приамурья выросло в разы, в край переселилось свыше 300 тысяч человек.
Всего же за половину столетия, с момента присоединения к России и до начала Первой мировой войны, население Приморья выросло в 18 раз, а Амурской области – в 24 раза! Естественно, что переселялись не только добропорядочные обитатели, но и всякие авантюристы, чьи криминальные таланты особенно привлекал быстро растущий, потенциально богатый, но до конца не освоенный край.
Вдобавок обстановку на Дальнем Востоке той эпохи осложняла явная нехватка женщин. Если в европейской части России на сотню мужчин приходилось 103 представительницы прекрасного пола, то в Амурской области насчитывалось всего 75 женщин на 100 мужчин, а на Сахалине и того хуже – лишь 37 женщин на сотню в основном ссыльных и каторжных мужиков.
Словом, социальная и демографическая обстановка на Дальнем Востоке век с лишним назад, мягко говоря, не способствовала снижению преступности и весьма осложняла работу местной полиции.
Дело рецидивиста Мжавия
Какими же были типичные расследования дальневосточной полиции век с лишним назад? Вспомним одно из них, частично сохранившееся в РГИА ДВ – Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока…
В конце февраля 1908 года на льду Амурского залива, в нескольких десятках метров от берега у западных пригородов Владивостока, был найден труп с петлёй на шее. Труп обнаружили случайно, никаких документов в карманах убитого не оказалось. Вообще неопознанные трупы именно здесь не были редкостью – рядом проходили улицы и запутанные переулки знаменитой Миллионки, китайского квартала, самого криминального и густонаселённого района Владивостока той эпохи.