Неожиданная Россия
Шрифт:
Законодательство содержало массу подробнейших норм об устройстве борделей. Например, хозяйка обязана была жить в своём публичном доме, вместе с ней мог проживать муж, но не дети. Было законодательно закреплено даже расстояние, обязательно отделявшее бордели от церквей и гимназий – не менее 150 саженей (около 300 метров).
Утверждённые царём ««Правила для публичных женщин и содержателей борделей» пытались защищать и права проституток – работать в «домах терпимости» разрешалось только с 21 года, в любой момент «падшая женщина» имела право покинуть бордель, даже если задолжала его хозяйке деньги. Конечно, юридическая легализация проституции не привела к искоренению массы связанных с нею проблем, однако способствовала хоть какому-то контролю со стороны медиков и властей.
В 1890 г. царское МВД опубликовало фундаментальный сборник с различной статистикой легальной проституции. Любопытна раскладка содержательниц публичных домов по вероисповеданию, дающая представление об этническом составе хозяев данного бизнеса. Так в Москве 80 % «бандерш» происходили из православных, в Петербурге 27 % являлись лютеранками, т. е. в основном прибалтийскими немками. По официальной царской статистике, 130 лет назад среди легальных притоносодержателей в масштабах страны меньше всего было староверов – 0,4 %. Для сравнения, православных насчитывалось 57 %, иудеев 25 %, протестантов 7 %, мусульман 5 %, католиков – 3 %. Среди них имелось даже 2 % «идолопоклонников», то есть различных язычников и буддистов.
40 копеек за ночь
Регионы обширной империи имели свою специфику в данном «бизнесе». Особенно выделялся Дальний Восток. Прежде всего, здесь было мало женщин – так в Хабаровске на исходе XIX в. женщины составляли менее 22 % из числа постоянного русского населения, а во Владивостоке менее 16 %… Не удивительно, что в столице Приморья первый легальный публичный дом открылся уже в 1877 г., почти на заре существования города, когда в нём обитало всего 8 тыс. постоянных жителей. Спустя десятилетие во Владивостоке работало уже 9 публичных домов и сотни проституток.
По официальной полицейской статистике тех лет, в среднем по Российской империи одна профессиональная проститутка приходилась на тысячу человек. В столичном Петербурге официально зарегистрированных «падших женщин» было больше – две на тысячу горожан. Во Владивостоке же их насчитывалось в разы больше – аж 7 на каждую тысячу постоянного населения.
Была у Дальнего Востока и ещё одна особенность, отличавшая местный «рынок разврата» от общероссийского. В 1890 г., когда Антон Чехов посетил наш Дальний Восток, значительную долю среди местных проституток составляли японки. В Благовещенске их была треть от общего числа легальных «жриц любви», а во Владивостоке, по данным полиции – 83 %, подавляющее большинство. Хотя по данным полицейской статистики в европейской части России иностранки составляли не более 3 % легальных проституток…
Из 14 официальных публичных домов Владивостока, 10 в том году были японскими. В сущности, большую часть легальной проституции в виде организованных классических борделей на нашем Дальнем Востоке, от Забайкалья до Приморья, на рубеже XIX–XX вв. создавал и контролировал именно японский бизнес.
Наверное, все сразу вспомнили про знаменитый «гейш», но нет – в бордели на берега Амура и Уссури попадали не элитные «девушки для развлечений», а те, кого в Японии именуют «дзёро», обычные проститутки. Необычным было лишь отношение к этому специфическому ремеслу в японской традиции – если в России, согласно господствовавшей христианской морали, проституция воспринималась, как постыдный грех, и даже её легализация воспринималась как неизбежное зло, которое приходится терпеть, то в Японии коммерческие сексуальные услуги с древности считались почти обычным ремеслом, ничем не хуже прочих.
Поэтому японские бизнесмены с охотой открывали в царской России свои публичные дома, законопослушно становились на «врачебно-полицейский» учёт и зарабатывали немалые прибыли. Ведь по законам Российской империи доходы «домов терпимости» налогами не облагалась – цари легализовали проституцию не ради прибыли, а в целях пресечения неконтролируемого распространения венерических болезней.
С проституток и владельцев борделей лишь на уровне городских властей взимали взносы за организацию медицинского надзора и лечения. Так в 1882 г. городская управа Владивостока обязала «дома терпимости» платить ежемесячно по 4 руб. с каждой работающей там женщины. В сравнении с доходами содержателей данного бизнеса это было немного – на Дальнем Востоке и тогда цены были повыше, чем в среднем по России. Если в Москве цена за визит в самый дешевый публичный дом тогда начиналась с 15 копеек, то во Владивостоке – с полтинника.
Японские публичные дома в Приморье и Приамурье в силу хорошей организации и строгого соблюдения медицинского контроля нередко числились в высшей ценовой категории. В Благовещенские конца XIX в. лучшие «дзёро» брали 3 руб. за визит или 6 руб. за ночь, а в столице Приморья их коллеги того же уровня квалификации были ещё дороже – до 10 руб. за ночь. Большие для той эпохи деньги, когда средняя зарплата рабочего едва превышала 20 руб. в месяц.
Вообще цены на подобные услуги весьма разнились по стране в зависимости от региона. Для богатых мегаполисов, например, Москвы и Варшавы расценки были почти одинаковы: в самых дешевых легальных борделях за визит брали от 15 копеек, а за ночь – от 50 коп. В наиболее дорогих варшавских и московских домах терпимости «визит» стоил 5 рублей, а ночь – 10 руб. Самые дешевые бордели в Российской империи век с лишним назад располагались в Ферганской области, лишь недавно переставшей быть Кокандским ханством. Там в легальных борделях высшей категории за визит брали от 10 копеек, а за ночь – 40 коп.
«Ужасы китайского квартала»
Показательно, что на 1908 г. лишь 6 из 16 официальных публичных домов Хабаровска были русскими. Большинство, 8 «домов», были японскими и еще 2 – китайскими. На самом деле реальная картина проституции сильно отличалась от официальной статистики – помимо зарегистрированных по закону «домов терпимости» повсюду работала масса нелегальных. Особенно много таких создавали на нашем Дальнем Востоке китайские мигранты, большинство которых так же находились и работали на землях России нелегально.
По оценкам полиции в 1913 г. на тысячу китайцев, работавших в Приморье и Приамурье, приходилось не более 30 китаянок. Не удивительно, что когда двумя годами ранее полиция провела рейд по двум улицам Владивостока, то насчитала там более 50 «домов разврата», в которых работало минимум 250 проституток. Из них японскими было 4 заведения с 22 «падшими женщинами», а все остальные дома были китайскими с работницами из Китая. В отличие от японцев, китайцы не хотели тратиться на соблюдения предписанных законом формальностей, к тому же большая часть нелегальной китайской проституции контролировалась организованной преступностью.
Газеты нередко писали о самых чёрных и порою страшных фактах этой стороны жизни. Так издававшаяся в Благовещенске газета «Амурский листок» 27 июня 1914 г. поместила статью под характерным названием «Ужасы китайского квартала» – местный журналист описывал, как хозяйка нелегального китайского борделя замучила до смерти 19-летнюю проститутку Юн-Хуа, а коррумпированная полиция отказалась возбуждать дело, признав, что несчастная «отравилась опиумом».
Во Владивостоке несколько раз безуспешно пытались наладить контроль за китайской проституцией. Этого требовала пугающая статистика – как минимум половина, из нелегальных проституток, задержанных полицией и обследованных врачами, болели различными венерическими недугами. Весной 1907 г. по приказу губернатора Приморской области по всему Владивостоку расклеили переведённые на китайский язык объявления, в которых выходцам из Китая предлагалось в месячный срок зарегистрировать дома терпимости. За такую регистрацию от имени губернатора обещали отсутствие полицейского преследования за прежнюю нелегальную деятельность, и даже снижение для китайских проституток в два раза всех обязательных сборов за врачебный надзор по сравнению с тем, что платили японские и русские публичные дома. На столь щедрый призыв властей откликнулось ровно… 0 китайских воротил коммерческого секса.