Неожиданная Россия
Шрифт:
Именно Жданову принадлежат навсегда оставшиеся в отечественных учебниках истории формулировки о первобытно-общинном строе славян, влиянии христианства и византийской культуры. Он же вставил в советский школьный учебник, например, князя Святослава с его «иду на вы» и обозначил польскую оккупацию Кремля в 1612 году как «интервенцию».
Учебники истории для старших классов школы к 1940 году создала группа педагогов и историков под руководством академика Панкратовой. Анна Михайловна Панкратова была не менее примечательной личностью той эпохи. Выпускница исторического факультета «Новороссийского» (Одесского) университета, в 1917 году вступила в партию левых эсеров. В разгар гражданской войны, она, 20-летняя девушка, примыкает к большевикам и работает в смертельно опасном подполье Одессы. В 20-е годы Анна становится лучшей ученицей ведущего тогда историка Михаила Покровского, верной последовательницей его «марксистской исторической школы». Убеждённая сторонница Сталина, в 1927 году она добивается исключения из партии за троцкизм любимого мужа, отца своей двухлетней дочери. Муж, Григорий Яковин, был её сокурсником по университету, комиссаром на фронтах гражданской войны, одним из организаторов разгрома махновского движения, в конце 20-х годов являлся фактическим главой троцкистского подполья в Ленинграде, даже умудрился некоторое время жить в СССР на нелегальном положении. При этом Анна Михайловна мучительно любила супруга, ездила после ареста к нему в тюрьму, пытаясь – безуспешно – убедить Григория порвать с троцкизмом. Его расстреляли в 1938 году в лагере в Воркуте, Анна в тот год стала заместителем директора Института истории Академии наук СССР и возглавила группу по созданию школьных учебников истории…
Учебник Жданова-Шестакова для начальной школы с 1937 по 1955 год переиздавался на русском языке 25 раз общим тиражом почти 7 миллионов экземпляров. Учебник истории СССР под редакцией Панкратовой, впервые изданный в 1939 году, выдержал в дальнейшем 22 издания. Фактически, учебники Шестакова и Панкратовой стали основой для преподавания школьной истории вплоть до наших дней – в дальнейшем лишь незначительно изменялись и дополнялись их последние главы.
Начало 90-х годов прошлого века привело к новым веяниям и в школьной истории. Показательный факт – первый несоветским учебником, выпущенным в РФ в 1993 году издательством «Просвещение» многотысячным тиражом стало переиздание дореволюционного учебника Дмитрия Иловайского «Краткие очерки русской истории». Бывшее советское издательство «Просвещение» тогда еще по закону оставалось официальным монополистом в издании школьной литературы. Вот так учебник убеждённого монархиста Иловайского, по которому в конце XIX века учили историю гимназист Ульянов и семинарист Джугашвили, первым открыл эру постсоветских учебников нашей истории.
Глава 91. Китайская чума и монгольский сурок
Сегодня весь мир напуган пандемией коронавируса, но в прошлом человечество переживало гораздо более страшные и смертоносные эпидемии. Расскажем, как столетие назад наши предки боролись с «тарбаганьей болезнью», смертельной на 100 % лёгочной чумой, так же пришедшей из Китая…
«Бысть мор силён зело и по всей земле…»
Русские жители Забайкалья от бурятов, монголов и эвенков издавна знали про необычную и опасную хворь – «тарбаганью болезнь». Тарбаган, иначе называемый монгольским или сибирским сурком – крупный полевой грызун, обитающий в степях Забайкалья, Монголии и Маньчжурии. Дальний родственник белки, тарбаган вполне симпатичен, этакий крупный пушистый увалень, длиною более полуметра, не считая хвоста. Монгольские кочевники и их предки издавна охотились на тарбаганов – не только из-за меха, ничем не уступавшего беличьему, но и ради мяса крупной тушки.
Одна беда – тарбаган не только носитель меха средней ценности, но является и переносчиком возбудителя чумы. Точнее чума, бактерия «чумной палочки» – это изначально эпизоотия, то есть инфекционная болезнь животных. В первую очередь сурков-тарбаганов, хотя поражает так же и других представителей фауны – прочих грызунов и крыс, зайцев, кошек и даже верблюдов.
Учёные считают, что примерно 20 тысяч лет назад, при тесном контакте этих животных с человеком, эпизоотия впервые превратились в эпидемию, став из болезни животных смертельно опасным заболеванием людей. Вспомним, что пугающий нас сегодня коронавирус, по мнению исследователей, так же возник из-за контактов (вероятно гастрономических контактов) человека с животными – употребляемыми в Китае в пищу в качестве экзотических блюд летучими мышами, змеями или даже «броненосцами»-панголинами.
«Тарбаганья болезнь», характерная для Забайкалья и Монголии, семь столетий назад тоже стала причиной страшной пандемии, поразившей в XIV веке почти всю Евразию. Подхваченная от сурков-тарбаганов чума, передаваясь воздушно-капельным путем, как обычная простудная болезнь, тогда свирепствовала не только на Дальнем Востоке, но и по «шёлковому пути» пришла в Европу, убив по разным оценкам от трети до половины населения континента!
«Бысть мор силён зело и по всей земле, смерть же бысть скоро: храхне человек кровию, и в третий день умираше, и быше мертвии всюду…» – так в 1352 году сообщал русский летописец, на удивление точно описавший клиническое течение лёгочной чумы. Кровь в мокроте и в среднем трое суток от первых проявившихся симптомов до гибели – точно такую картину скрупулёзно зафиксируют врачи уже в XX веке.
Семь столетий назад «великий мор», подхваченный от монгольских сурков, в Европе не зря прозвали «чёрной смертью». Эпидемия разила всех, снизу доверху – в Москве тогда умер великий князь Симеон Гордый, старший сын Ивана Калиты. От той же чумы на востоке континента умер монгольский император Китая, а на Западе – король Сицилии, жена короля Франции, сын императора Византии… Эпидемия тогда убила десятки миллионов людей.
«Тарбаганья болезнь»
К счастью для человечества, такие всемирные пандемии были достаточно редки. Обычно вспышки «тарбаганьей болезни» гасли само собой у границ Монголии и Забайкалья – этому способствовали редкость и малочисленность кочевого населения. К тому же местные охотники на степных сурков, монголы, буряты и эвенки-«тунгусы», не имея никаких научных знаний о биологии и чумной «палочке», за много поколений накопили опыт спасения от «тарбаганьей болезни».
По свидетельствам русских очевидцев XIX века местные жители умели по внешнему виду и особенностям поведения отличать больных сурков от здоровых. Тушки больных животных скармливали собакам – на них возбудитель чумы не действовал. Если же болезнь всё же перекидывалась на человека – а её переносчиком нередко выступали блохи, живущие в густом мехе тарбаганов – то монголы, буряты и эвенки поступали решительно. С заболевшими прекращали всякие контакты – в случае надобности с ними общались издалека, крича по ветру и никогда против ветра, а то и просто передавали записочки с помощью стрел, выпущенных далеко из лука.
Монголы всегда откочевывали из местностей, где проявилась «нянь-хара-убучин», как называли они лёгочную чуму – дословно «червячковая чёрная болезнь». Священники-ламы вполне точно определили, что «тарбаганья хворь» передается даже дыханием людей, и советовали для дополнительной защиты смазывать рот и нос ароматическими маслами. Масла едва ли служили спасением, а вот выведенный опытным путём строгий карантин заболевших спасал Монголию и Забайкалье от больших эпидемий – до изобретения антибиотиков смертность лёгочной чумы приближалась к 100 %, умирал всякий заболевший. Но юрты и вещи умерших обязательно сжигали, с заболевшими не общались – и «чёрная смерть» погибала сама собой вместе с немногим носителями заразы, так и не успев превратиться из вспышки в эпидемию…
Зато вспышки заболевания случались регулярно, едва ли не каждые пять лет. С середины XIX века их регулярно регистрировали русские врачи и власти Забайкалья. «В Цаган-Олуевском поселке заболели на покосе несколько человек и вскоре скончались…», «В селе Клички Нерчинского уезда наблюдалось несколько заболеваний после употребления в пищу мяса тарбагана…», «В 1888 г. в октябре в Чиндантской станице заболели и умерли пять бурят, от которых при вскрытии заразились и умерли фельдшер Юдин и врач Ашмак…» – типичные сообщения забайкальской прессы той эпохи. Кстати, все упомянутые поселения существуют и ныне, располагаясь соответственно в Борзинском, Приаргунском и Ононском районах Забайкальского края.
Лишь к концу XIX столетия ученые предположили, что «забайкальская тарбаганья хворь» и периодически появлявшаяся в Европе чума – это одно и то же заболевание. В конце того столетия выделили «чумную палочку», определили возбудителя чумы и уже немало знали о данной болезни, но всё ещё совершенно не умели её лечить. До изобретения антибиотиков, надёжно побеждающих «чёрную смерть», она же «тарбаганья болезнь», оставалось еще более полувека. В ту же эпоху человечество могло противопоставить чуме лишь строгий карантин и чёткую организацию противоэпидемических мероприятий, не дающих смертельной болезни расползтись по новым краям и собрать новые жертвы.