Неожиданность
Шрифт:
Отогнав глупые шуточки, которые вертелись в слабой головушке, типа: а я вам еще капусточки привез…, подошел к парню, поднял его на руки и закинул на лошадку. Он не успел даже удивиться, как я уже зашел с другой стороны и перекинул его пострадавшую ногу через седло. Теперь Ермолай пусть ропщет, как угодно, дело уже сделано.
Жестко сказал:
— У меня нет сил с вами хромать до базара, устал — целый день кручусь, поэтому на Зорьке поедешь.
Молодой, соглашаясь покивал. Потом задумчиво произнес:
— А ты, видно, хороший человек. Не брезгуешь на увечного глядеть,
— Ты Матвею побратим?
— С давних пор.
— А мне он один из лучших друзей, верю ему, как себе. Вдобавок, скоро на смертный бой вместе пойдем. А побратим такого товарища, и мне названый брат. А как он выглядит, для меня неважно. Я больше тридцати лет врач. Видал всяческие виды. Причем лекарем был в таком месте, где врачевал не столько болезни, сколько свежие увечья. Если бы тебя, истыканного вражескими стрелами, хотя бы в течение суток ко мне приволокли, так бы все поправил и зашил, что ты от себя прежнего отличался бы только шрамами на коже. На ногах бы вприсядку плясал, в беге от других бойцов не отставал, одной левой рукой коня на скаку бы останавливал. Да и лицо бы не особенно перекашивало. Сейчас извини, уже поздно — рад бы помочь, а не могу. А шрамы только украшают мужчину. В мужике, главное — это стальная воля и несгибаемый характер, железная уверенность в себе. Вот за это нас бабы и любят, а не за смазливую мордочку и слащавые речи. Человек должен быть кремень, а не половая тряпка! Никогда не надо падать духом — все, что нас не убивает, только делает нас сильнее!
Тут я заметил, что окружен внимательными слушателями. Даже песик присел и навострил уши на мои дерзкие речи. Мамаша вытирала навернувшиеся слезы — паренек, видать, пребывал в полной меланхолии и депрессии. Желанных внуков ждать от любимого, но ущербного сыночка, уже просто не приходилось. Главная задача последнего времени была проста — не издохнуть с голоду. А еще — следить за сыном, чтобы он от великой печали и отчаяния, не дай бог, не покончил с собой. А тут хоть при деле будет, и голодовка кончится… Может, и бабенка какая проклюнется, приткнется к зарабатывающему мужичку. Могут и детишки появиться, бог даст…
Глянул на Матвея:
— Денег отсыпал? Я-то поистратился в дороге.
— Конечно, конечно! — в два голоса.
— Тогда пошли!
И мы подались на базар. Торг уже заканчивал свою шумную работу. Возле ворот лавки вертелся запоздавший покупатель с повозкой. Он уж хотел, отчаявшись, отъезжать восвояси, но тут вовремя подвалила наша ватага.
Пока Матвей снимал побратима с лошади, я направился к клиенту. Тот враз понял, что мы тут не чужие, и с надеждой спросил:
— А скажи-ка мне, мил человек, эти, что досками здесь торгуют, еще появятся?
— Вот он я — весь перед тобой, как лист перед травой!
Покупатель обрадовался: продавец подошел компанейский и веселый, глядишь, и не откажет, невзирая на поздний час. Ласково попросил:
— Ты бы запоздавшему продал досочек…
— Хоть весь амбар для такого покупщика выгребу! И скидочка обязательно будет!
Ничто так не манит русского человека, как скидки. Все иностранцы, торгующие с нами,
— Как родного приветим, что хочешь требуй! Наша лавка для тебя будет, как дом родной — ни в чем отказу не будет! А скидочку такую невиданную, только для тебя предоставлю — двадцать копеек с каждого рубля! Если перепродашь кому, больше нас заработаешь! Много сегодня возьмешь, в накладе не будешь — запас спину не трет, а у нас будешь числиться первостепенным клиентом, всячески будем стараться уважить. Мы таким покупателем разбрасываться не будем!
Не знаю, что он там хотел взять изначально — может пару досок на пробу, но после таких речей, они с Матюхой товар грузили и грузили. Жаль, что не пять возов у него с собой было. Но имеющийся, на радость лошадке, набили под завязку.
Потом я оповестил о стоимости покупки, отдельно сделал акцент на скидке. Сумма получилась внушительная. Цены на доски мне были хорошо известны, а вот покупателю — не знаю…
Уезжал он хоть и с некоторым трудом (лошаденка с места не осиливала, пришлось подтолкнуть всей оравой, даже Ермолай тянул конягу за повод, пока хозяин вместе с нами стронуть телегу наваливался), но осчастливленный таким приемом и скидкой. Уволакивая лошадушку и груз, несколько раз оборачивался и кричал:
— Уважили! Теперь обязательно скоро опять появлюсь! Не забуду!
Матвей скептически спросил:
— Деньга, вроде, хорошо прет, но не убыточно ли для нас этакие скидки-то давать?
— А ты успел посчитать прибыль-убыль? — поинтересовался я, посмеиваясь в усы.
— Где там! Умаялись доски таскать. Да и цены не знаю.
— А почему думаешь, что покупателю ловчей было считать? А цену ему на досочки я заботливо добавил. И не пойму, как получилось, как раз на сумму скидки вышло.
Потом хохотали уже все трое.
— Как это ловко у тебя получилось! Ни копейки не взял лишней и не уступил нисколько, а человек такой довольный уехал! И торговаться даже и не пробовал! Вот это да!
Потом Ермолай опечалился.
— У тебя подходец вишь какой ловкий… У меня так ни в жизнь не получится, опыта-то нету…
— Я, до сегодняшнего дня, между прочим, никогда ничем не торговал — другими делами был занят.
— Ты вон какой справный весь, не то, что я…
— И меня красотой бог не одарил. Ловкость, и не малая, как сегодня, присутствует. Да только это подход на один раз. Постоянно так ловчить не будешь. А вот привлечь анекдотами можно надолго. Пока покупатель веселится, ему на твою внешность наплевать с самой высокой колокольни.
— А что это такое — анекдоты? — заинтересовалась молодежь.
Ну да, они же со мной на купеческие посиделки не ходили, откуда им знать. Матвей на Вечерке был, Ермолай, наверное, стесняясь своего внешнего вида, из двора и не высовывался. Понабраться анекдотов было негде. Сейчас заполним пробел в образовании, в этом я мастак…
— Слушайте! — и взялся рассказывать.
После первого они усмехнулись. После второго — посмеялись. После третьего — расхохотались. А дальше уже ржали, как жеребцы.