Неожиданность
Шрифт:
Иван, пожалуйста, выгуляй по ходу Марфу, возьми ее для порядка на поводок. Она тебя хорошо знает, привыкла уже. Пойдешь с ним, Марфуш? — Собака кивнула. — Вот и славненько. По ходу купите жерди-лесины или длинный брус, чтобы боярина везти.
— А какой длины?
— Прикиньте сами: две длины лошади, рост Богуслава, ну и прибросьте немного для верности.
На том и порешили. Народ разошелся, а я опять увлекся лечебным процессом. По ходу Слава одобрял мою манеру руководства.
— Все по-доброму решил, не рычал, не стращал, всем все объяснил, любо-дорого было послушать. Я так сроду не умел, не дал Бог такого таланта.
Русская тройка ввалилась
— Как спросили у атамана, а с этими что делать будем, если напортачат? — он даже пальцами по горлу водить не стал. Цыкнул зубом и по-доброму ответил: да как обычно, кожу обдерем и все дела. А этот здоровяк Емелька в этот момент взялся рукава засучивать. Как у мастеров рожи-то перекосило! Будто уксусу выпили.
— Да мне просто жарко стало!
— На сколько столковались?
— Решили за пятнадцать, обещались к вечеру исполнить — отдадим тридцать. Обманут, уж не взыщите — обдерем, как и договаривались!
И общий хохот в заключение.
— Чего с жердями для Богуслава?
— Там Ванька торгуется.
— А как он их с рынка попрет?
— На Наину погрузит, она опытная и жилистая! Га-га-га!
— Емельян, Олег, бегом за жердями! А то на месяц без получки оставлю!
Ф-ить! — унесся богатырь. Сзади не отставал оборотень.
— Ишь ты, — подивился Матвей, — как ты их! А шли такие гордые — именно нам не поручали, чего мы жилы рвать будем, пусть там Ванька выслуживается. Понеслись, будто кони! А мне же ты ничего сделать не можешь? Лесопилка у меня своя, изба своя, землица своя, пол речки мои.
— Да я и не пытаюсь на тебя такого гордого воздействовать. К чему тебе помнить, кто все это тебе даром выстроил, у нахального Акинфия отнял, и подарил, чтобы твоя жена, ребенок будущий и отец не нищенствовали. Ты же теперь сам себе хозяин, и слушать никого не намерен. Так что иди отдыхай, нищета сейчас все притащит.
Бывшего атамана аж перекосило.
— Зачем ты так, — глухо спросил он. — Я в гадах никогда не ходил и ходить не собираюсь. Пойду гляну, чего они там и как тащат.
И тоже умелся.
— Ну, это прямо вершина твоего таланта, — оценил, улыбаясь, побратим.
— Да ну тебя, — отмахнулся я. — Сейчас вот они короткие жерди припрут, а потом твою боярскую личность раза три завтра в грязь уронят, вот тут вместе и посмеемся.
Несмотря на все трудности, на следующий день наш отряд вышел из озаренного усмешкой ведьмы Смоленска. Богуслава несли Боец и Викинг, меня на удобной колясочке везли Зорька и Вихрь, протоиерей покачивался на уютном плече Емели и рассказывал ему правду о сотворении мира, волкодлак Олег бежал и весело перегавкивался о чем-то с волкодавихой Марфой — жизнь шла своим чередом. Никакие коварные происки врага остановить нас были не в силах. Правда, смогли сильно обескровить…
Глава 7
Днепр все так же струился и весело блестел на солнце по правую руку от нас, лошади особо не уставали, ребята периодически бежали рядом с конями, но и на третий день после выхода из Смоленска наше со Славой состояние оставляло желать лучшего. Мы хорошо ели в придорожных корчмах, запас кагора у нас не
Я еще мог кое-как добрести, поддерживаемый верным Ванюшкой до ближайшего ельника или орешника и там сходить в туалет, а Богуслава носил Емельян, живое воплощение физической мощи русского народа.
— И как я буду биться? — спрашивал меня Слава потихоньку на привалах, когда мы лежали рядом и чужие уши нас услышать не могли — нельзя было ронять боевой дух ватаги и вызывать пораженческие настроение и уныние, граничащее с паникой, — громко пукать в сторону врага? Не ошеломлю звуком, так хоть запахом, как хорек, отпугну?
Вспомнилось по ходу, как в начале двухтысячных занесло меня в одном райцентре в краеведческий музей. Посетители там были редки, и очаг культуры пустовал. А мы прибыли на фирменном автобусе из дома отдыха толпой, и администрация на радостях выделила нам ласковую даму-экскурсовода, зрелую районную интеллигентку. Ее функциями, кроме ознакомления буйных и нахальных отдыхающих с местными красотами, был еще и надзор чтобы чего-нибудь исторически важного не сперли, а, главное, не разгромили единственный в городке музей старинного быта здешнего края.
Покуда нам демонстрировали всякие пряслица, веретенца, липовые корытца, деревянные ложки и кружки, осколки и черепки каких-то горшков, наглые и молодые пришельцы-экскурсанты чахли от тоски и скуки прямо на глазах. И вдруг нас вывели в малюсенький зальчик, где была представлена фауна здешнего бора.
Разнообразием животное царство местного леса не блистало: зачуханный заяц, ободранная лиса, размером с него же, никому не ведомая облезлая землеройка. Не было ни страшенного волка, ни могучего двухметрового медведя, вставшего на дыбы, ни красавицы-рыси, ну в общем ничего интересного и поражающего просвещенный и пресыщенный избытком информации взор современного человека.
И вдруг утомленные провинциальными изысками областные отдыхающие заметили притулившегося в уголке любимого героя американских мультиков и фильмов, на которых это поколение взрастили пьяный президент и его вороватые советники.
— Скунс! — вырвалось разом из десятка глоток ровесников перестройки.
Опытная экскусоводша, видимо, сталкивалась с этим заблуждением молодежи не в первый раз и, совершенно не удивившись невежеству посетителей, взялась неторопливо объяснять, что скунс — зверь заокеанский и у нас не водится, а это животное наших лесов — хорек, небольшой лесной хищник, иногда наносящий ущерб и приусадебному хозяйству охотой на курочек и петушков прямо в курятнике по ночам. Хорек и скунс оба из семейства куньих, и практически близнецы-братья, только у нашего отсутствует яркая белая полоса на спине. Даже и реакция на опасность у них одинаковая — выделить из особых желез резко пахнущее вещество и этим отпугнуть хищника.
— Все ясно, — заявила самая разбитная из наших говоруний деваха, — скунс — американская вонючка, а хорек русская!
Зверька уже и не помнили, и не знали, как он выглядит, никогда не нюхали его изысканного запаха, а выражение-оскорбление — хорек вонючий, пережило века.
Богуслав продолжал, безжалостно обрывая мои сладкие воспоминания о прошлом, которое для этого времени было далеким будущим.
— Силы-то ведь никакой нету! Ладно ты, один Матвей-ушкуйник пятерых таких бойцов заменит, а ведь меня и близко заменить некем. Вы с Наиной, даже и объединив ваши магические силы, немногого стоите. Мелкие сошки, не в обиду вам будет сказано. Может нам отсидеться в Киеве, восстановить силы?