Неожиданность
Шрифт:
Хорошо, что у этой подлюки ножа пошире не оказалось. Хотя любым другим ножиком нанести удар нужно уметь — ребра будут отклонять острие в ненужные стороны.
Как мне объяснял Матвей, профессиональный убийца с пятилетним стажем при обучении искусству владения оружием, чтобы точно попасть, ударить надо снизу вверх — под ребра слева от грудины. А стилетом не промахнешься и его очень трудно отклонить — очень остро заточенный трехгранник с шириной граней в полсантиметра, годится, чтобы пробить любую кольчугу. И это не шпага — из-за того, что довольно-таки
В общем, как считали в Европе, идеальное оружие для мизерикорда — прощального удара милосердия при добивании соперника в латах. Вот сбил ты врага копьем с коня, а он лежит, гад, веселей прежнего — сейчас подлетит оруженосец с ратниками, поставят его на ноги, и вам еще долго биться между собой. И бабушка надвое сказала, кто одолеет. Мечом и копьем ты толстенные латы не пробьешь — скользнут вбок и начинай опять биться, на этот раз пешим. А мизерикорд-стилет, направленный в стык доспехов, не отклонится и не промахнется. А есть просто чудесные места, мечта рыцаря — ударил в левую подмышку и стилет пробил сердце, любой глаз тоже подойдет. И рыцарские романисты, захлебываясь врали какое это милосердие — добить поверженного противника, чтобы не мучился от ран. Правда и лишних пленных добивали тем же мизерикордом. Так что милосердие, скорее всего доставалось тоже победителю — один удар, и нет больше хлопотливой и ненужной возни — нет человека, нет проблемы, иди рубись дальше.
Вот и к боярину ведьма проявила свое черное милосердие: зачем тебе, Богуславушка брести невесть куда, спать на земле, переправляться через бурные речки? Того и гляди или Невзор больно стукнет, или злой дельфин укусит. Полежишь спокойно в сырой земле Смоленской, и ни забот тебе, ни хлопот.
И ведь не побоялась, что ее кровью обдаст с ног до головы, кинжал из раны выдернула. Сердце от такого шока по любому встанет, а так кровотечения было бы в несколько раз меньше, стилет дыру бы перекрыл.
Мне сейчас было бы гораздо легче без такой массивной кровопотери — депо крови заместило бы ущерб махом, и можно было бы спокойно сращивать эндокард и перикард, закрывая тромб с двух сторон, как капсулой. А тут депо уже почти весь резерв выкачали, организм отсек от потребления печень и почки, а жизнь Славы держится только на колдовстве карлика — в сосудах по-прежнему пустовато. По моим расчетам оставалось всего минут пятнадцать — двадцать до безвременной кончины друга.
Прибежали Иван с Матвеем, принесли все требуемое. Я окинул глазом обстановку и начал командовать.
— Ребята, кладите Богуслава на правый бок, лицом ко мне. Подтаскивайте вторую кровать впритык к этой.
Пока они, уложив боярина, двинулись за кушеткой Олега, я укладывал руку раненого поудобнее для переливания крови. Топчан поставили рядом с кроватью боярина. Вот теперь места хватит для нас обоих.
Выбрал два самых длинных пера, одно потолще, другое потоньше, заточил оба с одной стороны, обрезал другой конец, счистил всю пушистость, прочистил пористую внутренность стержня
Нужен был помощник, не боящийся вида крови. Тут раздумий не было. Ушкуйник кровь не переливал — он ее обильно проливал. За пять лет должен бы привыкнуть не только к виду, но даже и к запаху. Шведов, немцев, булгар, черемисов, мордвы, половцев, а иной раз и русских, порубал немеряно. По сравнению с его производственным опытом, вся моя возня покажется бойцу мелочью. Бывший атаман, по прозвищу Смелый, не подкачает, в обмороки валиться не станет. На всякий случай спросил:
— Матвей, поможешь кровь перелить?
Глупых сомнений и колебаний не было.
— Враз! Кого притащить? Одного хватит, или двоих тащить?
Вот это номер! Он не считает зазорным притащить любого и откачать у него крови. Понадобиться — можно и больше народа доставить на пункт переливания. Так и хочется в ответ крикнуть:
— Таскать тебе не перетаскать! Пол Смоленска в дело пойдет! Обескровим русский город!
Вместо этого хмуро буркнул, раздеваясь по пояс:
— Только моя кровушка хорошо Богуславу пойдет, чужая добить может — не каждую брать можно.
— А чего ж делать то надо?
— Сейчас начну и по ходу тебе растолкую, где мне помощь нужна.
Искать тряпки и щипать из них корпию времени просто не было, ваты тут сроду и не водилось, поэтому действовал по-простому: набулькал в стакан водки, окунул туда заточенные концы перьев, втянул ртом через эти доморощенные соломинки напиток, резко его выдул наружу.
Срезал у Богуслава правый рукав рубахи, намазал ему и себе локтевые сгибы той же радостью алкоголика — вот вам и вся асептика, и антисептика.
Уколол его правую срединную локтевую вену более толстым пером. Артериальное давление у умирающего было на нулях, кровь в самодельную иголку не пошла. Меня это не смутило. Я и сквозь кожу хорошо видел — в вену попал, а значит моя кровища дорогу найдет. Лег на поставленную впритык кушетку и проколол ту же вену у себя, только на левой руке. Вот тут-то кровь поперла струей. Свел наши руки, чтобы лежали рядом, позвал Матвея:
— Матвей, помогай! Не торопясь, потихоньку, воткни мое перо в его. Потише, потише, вот хорошо. а то мне одной рукой неудобно. Стык придерживай, чтобы не выскочил.
Начали заливать животворную жидкость раненому товарищу. Посмотрел, как смешивается моя кровь с остатками его. Не сворачивается, вот и славненько, универсальный набор факторов не подвел хозяина. Время надо мной не властно — как был идеальным донором, так им и остался. На всякий случай усилил ток своей крови к Славе. Теперь можно и расслабиться.
Да уж, в народных сказках это все гораздо проще — обрызгал живой водицей, и дело на мази. А тут семь потов с меня сошло, а еще не вечер — вдруг опоздали, и все-таки потеряем знатного бойца и самого сильного среди нас волхва. Не угадаешь.