Неожиданность
Шрифт:
Через десять минут дядя Слава порозовел, крови уже стало хватать и на печень с почками. Вскоре пришел в себя, начал озираться.
— Ваня, беги придержи боярина, чтобы сесть не пытался, — подал команду я, — Наина, дай нам обоим попить.
— Водки? — спросила пророчица.
— Чур меня! Воду подсоли немного и давай в кружках. Мне в руку дай, а Богуслава попои, сам еще, пожалуй, не удержит.
— Да я возьму! — заверил дядя Слава, приподняв голову.
Наина фыркнула.
— Мало того в крови весь, еще и водой облейся!
Старый боец от пары слов-то устал, уронил голову и прикрыл глаза. Попили, полежали,
Правда, и для него риск всяких осложнений нарастает. Поэтому в 21 веке стараются переливать кровь только твоей группы, а не от всяких сомнительных идеальных доноров. Ну нам деваться некуда — чем богаты, тем и рады. Поэтому переливали до той поры, когда у меня закружилась голова, стало подташнивать, замелькали темные мушки перед глазами.
Все, пора и честь знать. Попросил подать водку, намочил в ней пальцы правой кисти. Вынул из обеих вен перья, смазал места пункций алкоголем, согнул руки в локтях.
— Матвей, придержи боярину руку так, сам уронит и разогнет.
Все. Первое в мире переливание в нашей цивилизации (за Атлантиду не скажу) крови завершено. До экспериментов с собачками еще пять сотен лет.
Глава 6
А жизнь пошла дальше. И мне, и Богуславу нужно было восстанавливать кровь. Попросил Наину с Ванюшкой добыть бутылку кагора, заказать на кухне суп с большим количеством мяса, жареную говяжью печень с любой кашей.
Ну что ж, в Смоленске мы, видать, зависли не на шутку — сила махом не вернется. Через полчаса поели, я сидя, Слава пока лежа — его Наина покормила. Дернули по пол стакана полезнейшего для выработки крови кагора.
Отправить ватагу дальше без нас? Погибнут без всякого толка. В общем, куда ни кинь, всюду клин.
Ребята перестелили нам постели, и мы переехали кто-куда: я обосновался возле раненого — ему присмотр и лечение нужно, на мое место подался Емеля, к Матвею пристроили Олега. Положить возле протоиерея оборотня не удалось, святой отец запротестовал вовсю. Ушкуйнику было наплевать с кем спать в кубрике, лишь бы не тревожил во сне. А богатырь к наезднику прикипел всей душой, да и Николай к нему привык.
Марфа, как обычно, была при мне. Невзирая на невиданный ум, ее любовь и преданность к хозяину никуда не делись. Собака — и этим все сказано. А неблагодарное человечество из этого славного имени своего лучшего друга сделало ругательство.
Мы с Богуславом весь вечер валялись на кроватях, стоявших теперь в метре друг от друга, и обсуждали минувшие события. Ткнула его стилетом в сердце, конечно, Василиса-Мавра.
— Как же ты дался? Такой опытный боец, а опростоволосился, как зеленый мальчишка.
— Подольстилась как-то гадина, не ждал от нее этакой паскуды. Да и оружия при этой заразе не приметил. А как взялась целовать да обнимать, вовсе и осторожность, и ум потерял, как токующий глухарь стал — ничего не вижу, ничего не слышу. Подходи и бери голыми руками. Очень ловка. Я таких ловких баб и не видывал сроду.
— Наина говорит, что это была ведьма от Невзора подосланная.
— Вот
— Не пойму, зачем эта Василиска стилет из твоей раны выдернула? Прибытка никакого, а кровью обдаст. Будто чуяла, что кровопотерю потом замещать придется и решила платьем пожертвовать. Ладно бы кинжал очень нужен был, так нет, тут его и бросила.
— А ты много мне крови отдал?
— Литр или полтора, учесть трудно было. Я раньше, бывало, по пол литра сдавал, гораздо лучше себя, чем сейчас, чувствовал.
— Выходит мы теперь побратимы? Кровные братья?
— Выходит так.
Браток смущенно покашлял и повинился.
— Подлая Василиса сразу умелась. Это я, Володь, ножик выдернул, думал так лучше будет. А потом сознание потерял.
— Ну с тебя какой спрос, ты же не врач из 21 века.
— Надо было тебе, Вов, у кого-нибудь другого кровь взять, сейчас бы хоть ты в полной силе красовался. А ты — и голова, и душа похода.
— Так бы и сделал, да побоялся тебя добить.
— Как так? Почему?
Я взялся объяснять про группы крови. До резус-фактора дойти не удалось.
— Хватит, хватит. Кончай свою заумь нести — сил нету слушать. Скажи лучше, а почему ты своей крови залить не побоялся? Чем она краше?
— Мою кому угодно перелить можно, реакции не будет.
— Это колдовство такое?
— Это задано, как цвет глаз.
Боярин замолчал. Посопел.
— Выходит, ты мне жизнь спас? — спросил каким-то перехваченным, необычным голосом.
— Выходит, — развел руками я.
— Это из-за похода?
— Не поход нас вместе свел, а ранение князя. А потом мы везде вместе были, от тебя я только добро видел и давно понял, что лучше тебя у меня друга нет. Ты мне Вечерку вместе с землями и лесопилками устроил, боярином Мишиничем меня сделал, лучших коней на всю ватагу из жадного князя выбил, одел как знатного человека, дал силу невиданную и реакцию сверхбыструю, собаке ума долил. Обычно я всем в этой жизни помогаю, а чтобы кто-то мне столько раз и совершенно бескорыстно помог, кроме отца и матери, не видал. Так себя ведут только очень близкие кровные родственники. Я бы и совсем чужому крови дал, я лекарь с божьей помощью, что в той жизни, что в этой, но не больше, чем пол литра — своя жизнь дороже. А тут лил, пока голова не поехала. Теперь мы точно братья, биться друг за друга будем насмерть.
— Обнял бы тебя, брат, да подняться сил нету, — просипел Богуслав.
Я, покачиваясь, встал, кое-как сделал пару шагов и обнял лучшего друга и побратима. Вернулся и опять упал к себе. Полежали молча.
— На склоне лет своих нашел я тебя, братишечка. Всю жизнь, как одинокий волк брожу, бабы не в счет, — взглянул на меня увлажнившимися глазами Слава.
Я смолчал. Сам тоже на исходе дня, большую жизнь, считай, так же одиноко прожил. Женщины менялись, а одиночество со мной не расставалось. А теперь комок стоит в горле — обрел старшего брата, о котором мечтал с детства.