Неожиданность

Попов Борис

Дельфины в самом деле ловили рыбу недалеко от берега, подбрасывая особо крупную вверх и ловя ее на лету. На меня эти любители людей не обратили никакого внимания — они завтракали, переговариваясь по-своему: взвизгивали, скрипели, мяукали, свистели, щелкали, щебетали и гавкали. Где тут в этой какофонии звуков Информаторий Земли уловит связную речь и сделает понятный перевод!

— Раздевайся, лезь в воду и плыви к ним, — решительно подал команду Полярник, — мне для контакта надо чтобы ты кого-нибудь из дельфинов руками обнял.

— А это точно афалины?

— Без

вопросов!

Что ж, ему там возле Интернета видней. Возле моря еще было прохладно, вода, наверное, тоже толком прогреться не успела — погода пока не очень благоприятствовала купаниям, все-таки ноябрь месяц на дворе.

— Может обождем часок-другой? — робко предложил я. — Хоть вода потеплее станет.

— Лезь немедленно! Вдруг и эти уйдут!

Я скинул одежонку и пошел пробовать воду на ощупь. Пощупал водичку пальцами ноги, этак по-бабски — да в общем-то и не очень холодная. Залез весь целиком, поплыл. У нас на Волге и летом на пляже вода теплей редко бывает.

Плаваю я хорошо и в основном кролем, брасс презираю — уж очень медленно получается, потому до дельфинов долетел махом. Когда был уже в самой гуще охоты, один из дельфинов мною заинтересовался и подплыл совсем близко.

Я, не раздумывая, обнял голубовато-серое тело двумя руками и доложил Бобу:

— Держусь крепко! Общайся.

И понеслось!

Полярник беседовал с мозгом афалины напрямую, без создания звукового фона, а дельфин в ответ ухал, цокал и скрипел. Закончилось это быстро, минут через пять.

— Теперь лови вон ту здоровенную с особо белым брюхом, — велел Боб, — это Мать стаи и только она может принять решение: помогать нам или нет.

Прямо Шекспир какой-то, подумалось мне, быть или не быть. Только в этот раз не одному человеку, а всей Земле, и решать это будут на сей раз отнюдь не люди…

Махом ухватил белобрюхую. Беседа вновь закипела. Мать свиристела и щелкала как-то более уверенно, чем пойманный ранее член ее стаи.

В этот раз говорили подольше, у меня аж устали находиться в одном положении руки.

— Вроде все, — подытожил Полярник, — плыви к берегу, там все и расскажу.

— Подожди! — остановил я его. — Попроси, чтобы кто-нибудь из ее дельфинов выпрыгнул из воды.

— Не доверяешь? — усмехнулся инопланетянин, — и правильно делаешь. Может это мне только мнится, что я с кем-то о чем-то говорю, а на самом деле афалины просто между собой цокают.

Тут он столковался быстро. Мать отозвалась серией дребезжащих звуков, и рядом торпедой из воды вылетел средней величины дельфин. Что и требовалось доказать.

На берегу я повалился на травку и стал обсыхать на солнышке.

— Нам с тобой, — начал рассказывать Боб, — нужна Большая Мать Черного моря, она самая одаренная из местных дельфинов-афалин, и члены ее стаи ей под стать. На самом деле все это, конечно, звучит совершенно иначе, но не буду же я каждый раз пересказывать ее длиннющий титул, многим понятиям из которого у вас даже аналогов нет.

— Ну хоть попробуй, — прищурился я на достаточно уже греющее светило, — хотя бы начни.

— Изволь.

Что могу, переведу, а уж где в ваших человеческих языках, культуре и образе жизни ничего подобного нет, не взыщи, буду вынужден оставить так, как есть.

— Зачинай, старинушка! — куражнулся я.

— Ты, чей светлый ум озарил мрак нашего скорбного существования, разумная звезда нашего небосвода, великая глубина громадного провала, хозяйка рыб и водорослей, пампина небывалого пендзавания, бранта эндзинного…

— Пожалуй достаточно, — прервал его я, — эти чуждые нам пендзавания как не отпампинит ни один компьютер 21 века, так и не прочувствует Наина сейчас. А что же это они в ночь-то ушли, темень же страшная? Или отбрантить чего в это время половчей?

— А какая им разница, день на улице или ночь? Это для вас, людей, важно. В любое время суток на глубине темновато, вода мутная, в лучшем случае на метр от себя чего-нибудь разглядишь, а они движутся со средней скоростью 30 километров в час. Тут, если ориентироваться на зрение, враз обо что-нибудь башку расшибешь или живот распорешь.

А у них сонар или как его еще зовут — гидролокатор. Прут с бешеной скоростью под водой, а звуковая волна дорогу обшаривает. Они друг друга без особых усилий за 150 метров в самой мутной воде или в темноте, для них это неважно, отыскивают, а наличие больших предметов невесть откуда услышат, причем одновременно и спереди, и сзади. Если охотятся, то за 100 метров от себя рыбку диаметром с мизинец найдут. И пищу афалины очень часто на большой глубине и именно ночью ищут.

— А как же поспать? Организму отдых нужен!

— Дельфины отдыхают, когда хотят, на время суток не ориентируются. У них, в отличие от нас, наземных, спит только одна половина мозга, другая бодрствует. Отдыхают полушария по очереди. И извилин у них в мозгу гораздо больше, чем у вас, и словарный запас богаче. Словом, высшие в сравнении с вами существа.

Мне вспомнилось выражение из будущего — если он такой умный, почему тогда такой бедный? — и я спросил Боба:

— А почему у них нет никаких признаков цивилизации? Нет зданий, транспорта, оружия, скафандров для выхода на сушу, да ничего нет! На них охотятся все, кому не лень, и дельфины мало того, что не могут дать сдачи, они даже не пытаются уйти из этих поганых мест. В 21 веке на дельфинов охотятся всего три страны мира: Перу, Япония и Дания. Так не плавайте в их водах, не подсовывайтесь под удар! Нет же — каждый год плывут и гибнут тысячами! Это что, признак большого ума?

— Вам, людям, не дано понять, почему умнейшие существа не могут покинуть тех опасных мест. Здесь вопрос не ума, а мироощущения и мировоззрения, абсолютно чуждого для вас.

Для сравнения приведу далекий от существа дела, но понятный тебе пример: почему вы можете отдать жизнь за Родину, за Веру, и не считаете это глупым и постыдным? Учите этому детей, превозносите людей, сделавших это, даете им ордена и медали, ставите памятники. И почему-то совсем не хвалите умников, убежавших с поля боя и предавших святые для вас вещи?