Непобедимый эллин

Леженда Валентин

Понятно, что самозванец об этом ничегошеньки не знал, облазив все холмистые окрестности, где в конечном счете был атакован голодными бродячими собаками. В качестве сытного обеда Херакл собачкам явно не годился, поэтому напали они на него исключительно из-за его несколько экзотического одеяния.

Убегая от настырных бродячих шавок, Херакл проклял всё на свете, сетуя на нерадивую свою, горемычную судьбу и преисполнившись еще более глубокой ненависти к удачливому блистательному Гераклу.

Добежав до ближайшей

речки, самозванец прыгнул в нее с высокого обрыва, однако речка, к несчастью, оказалась небольшим ручейком, в чем Херакл смог убедиться, уже подлетая к близкой земле. Что и говорить, перспектива в Греции очень часто бывает обманчивой.

Так, оглушенный стремительным падением с последующим ударом оземь, ненормальный и пролежал до самого утра, когда в окрестностях Аркадии снова появилась боевая колесница великого сына Зевса, который в спешном порядке искал ту самую гору, на которой проживал некий опустошающий архитектурные окрестности непонятный хряк.

* * *

Нужную гору нашли без труда по валявшимся у ее подножия разбитым мраморным статуям, которые во время ночной транспортировки неизвестными воришками по той или иной причине были сломаны.

– Любопытно-любопытно, – пробормотал Геракл, подбирая отбитую голову улыбающейся Геры.

– Вон там в камне я вижу вырубленные ступеньки! – сообщил всегда подмечающий детали Софоклюс.

– Да погоди ты, – огрызнулся сын Зевса, пиная мраморную голову Геры.

Неистово вращаясь, голова устремилась прямо в синее утреннее небо.

– Как я понял, ты хочешь закинуть ее на Олимп? – смекнул историк.

– Нет, – улыбнулся Геракл, – для этого она слишком легкая.

Исчерпав силу ускорения, голова стремительно понеслась вниз, заставив Софоклюса в панике броситься в сторону. Сын Зевса улыбнулся, и кусок мрамора разлетелся в мелкую крошку у его ног.

– Слушай, а ты ничего себе случайно не отбил, когда каменюку пинал? – полюбопытствовал, выглянув из кустов, Софоклюс.

– Не-а. – Сын Зевса лукаво подмигнул хронисту. – У меня плетение на сандалиях железное на случай, ежели кому под зад наподдать придется.

Историк судорожно сглотнул, ибо был он самым первым кандидатом на героический пинок.

– Ладно, где там эти твои ступени…

Ступени были довольно любопытные: гладкие, ровные, отполированные.

– Э… э… э… – Софоклюс недовольно потрогал холодный камень. – Явно не людских рук дело.

– Думаешь, снова олимпийцы?

– Ну а кому еще такое под силу?

– Сейчас узнаем.

Ступени привели эллинов в тесную пещеру, в конце которой имелась большая дверь из сплошного куска блестящего железа.

– Ого, Гефестова работа! – сразу определил сын Зевса. – Никому другому такое не под силу.

– Где же эриманфский хряк? – разочарованно спросил Софоклюс.

– Сейчас всё выясним, – заверил хрониста великий герой, извлекая из-за пазухи всученный настырным Гермесом сотиус-мобилис. – Как же этой фигней пользоваться.

– А ну дай посмотреть, – потребовал историк.

– Ага, сейчас, – усмехнулся Геракл. – Рылом не вышел!

Еще немного поколебавшись, сын Зевса нажал большую красную выпуклость с эмблемой Громовержца: двумя витиеватыми молниями

– Да? – тут же донеслось из сотиуса.

– Что «да»? – гаркнул великий герой.

– Да пошел ты… – громыхнуло в устройстве, и связь прервалась.

Геракл снова нажал красную кнопку…

– Слушай, ты… – угрожающе начал сын Зевса, когда устройство божественной связи снова ожило.

– Да-да… – раздалось в сотиусе.

Голос у незнакомца был другой, довольно приятный и доброжелательный.

– Гм… – смущенно кашлянул великий герой. – Это Геракл.

– Ах, Геракл, это Асклепий, как у тебя дела? Всё, надеюсь, в порядке?

– Ну, в общем…

– На здоровье не жалуешься? Сердечко не пошаливает? Мышцы не болят? Ты ведь у нас атлет.

– Всё в порядке, Асклепий, мне бы с Гефестом один базар нужно перетереть.

– Так нажми на сотиусе кнопку, где изображен серп и молот.

– Так просто?

– Ну конечно же!

– А я нажимал на красную с молниями.

– И зря, – пожурил героя Асклепий. – Это автоматический режим произвольного выбора абонента для развлечений. Ну там, анонимно кого обложить, это у нас на Олимпе запросто. Тебе повезло, что ты попал на меня.

– Спасибо.

– Не за что, приятель, всегда рад помочь.

И сотиус снова отключился.

– Вот оно как! – задумчиво проговорил Геракл, нажимая выпуклость с эмблемой божественного изобретателя.

– Да, кузнец слушает! – зычно раздалось в устройстве.

Где-то невдалеке дребезжала терзаемая молотом железяка.

– Это Геракл.

– О… какой сюрприз! Уже научился пользоваться мобилисом! Что ж, от души поздравляю.

– Я в общем-то по делу…

– Ну говори, коль позвонил…

– Я в Аркадии, возле города Псофиса. Тут какая-то фигня непонятная. Небольшая пещера, а в ней сплошная железная дверь, я подумал, может, твоя работа?

– В Аркадии? – переспросил Гефест.

– Ну да.

– Нет-нет, в Аркадии я никаких бомбоубежищ не строил.

– Бумба… чего?

– Не важно, это не моя работа, извини.

– Понятно. – Грустный Геракл спрятал сотиус.

– Ну, и что будем делать? – развел руками Софоклюс.

– Ломать! – торжественно изрек герой и взял небольшой разбег для мощного удара, благо места вполне хватало.

– Побереги-и-и-ись! – Со скоростью тяжелой боевой колесницы сын Зевса пролетел мимо вжавшегося в стену историка и с героическим «Эх!» проломил железное препятствие…