Непобедимый эллин
Шрифт:
– Приехали, кончай брехать! – гаркнул Геракл, да так, что Софоклюс услышал его даже заткнутыми ушами.
Вытащив затычки, историк осоловело огляделся.
– А ну, дай почитать. – Отлично выспавшийся сын Зевса попытался выхватить из рук хрониста свежую историческую дощечку.
– Ага, размечтался! – гневно воскликнул Софоклюс и быстренько спрятал документ в заплечную сумку, памятуя о печальной судьбе части своего эпоса, посвященной стимфалийским птицам.
– Ну, не хочешь, как хочешь. – Геракл демонстративно поджал губы.
В тусклом свете выглядывавшей из-за облаков луны показался пресловутый перекресток дорог, на котором они по обыкновению встречались с посланцем Эврисфея.
– Вон он топает, придурок, – возвестил сын Зевса, тыча пальцем в сумеречную тьму, где судорожно вздрагивал плывущий в ночи одинокий огонек.
– С факелом? – удивился сидевший в колеснице баран.
– А это чтобы от бродячих собак отбиваться, – пояснил всезнающий Геракл. – Они ночью наглеют до безобразия, нападают ради забавы на одиноких путников.
– А как он узнал, что мы прибыли в Тиринф? – в свою очередь удивился Софоклюс.
– Кто узнал?
– Ну, Копрей этот.
– Наверняка олимпийцы подсуетились. Гермес, видно, спустился вниз и сообщил, где и в какое время нас встречать.
Вид Копрей имел сильно помятый, лицо бледное, волосы всклокочены, черные круги вокруг глаз.
– Тебя что, посреди ночи из местного борделя выдернули? – громко заржал Геракл, насмешливо оглядывая постную физию Копрея.
– А как вы догадались? – искренне изумился посланец Эврисфея.
– Интуиция! – Сын Зевса воздел вверх перст. – Великая сила…
– Это кто такой? – спросил прячущийся в колеснице золотой баран.
– Это Копрей, – пояснил Геракл, – редкостный дурак, посланец Эврисфея. Он отведет тебя в Микены.
– Мамочка! – завопил Копрей, узрев механическое копытное. – Оно что, говорит?
– Оно философствует! – патетическим тоном возразил баран.
– Это и есть тот самый керинейский подвиг Геракла! – добавил Софоклюс. – Доставишь его к Эврисфею, таковы условия сделки.
– О боги, – заныл Копрей, – будь проклят тот день, когда я поступил на эту неблагодарную работу.
– Секундочку, – возразило копытное, – мы так не договаривались. Я ведь голый! Как же я пойду вместе с этим греком в Микены? Он-то меня, в отличие от косоглазого Эврисфея, прекрасно рассмотрит!
– Один момент, – кивнул Геракл, тренированным движением сдирая с Копрея длинный хитон.
– Однако! – хмыкнул великий герой, увидав на посланце не набедренную повязку, а еще одну, прятавшуюся под верхней, накидку.
– Я предполагал нечто в этом роде, – буркнул Копрей, – и потому заранее хорошо подготовился…
– Это тебе подойдет? – Сын Зевса небрежно бросил накидку капризному механизму.
– Вполне, – воодушевился баран. – Конечно, не золотое руно, но наготу кое-как прикроет.
– Теперь очередное задание, – склочно потребовал Геракл, наседая на сонного посланца.
Копрей сладко зевнул:
– Эврисфей желает, чтобы ты убил эриманфского хряка.
– Теперь пошли хряки… – сокрушенно покачал головой герой. – О Зевс, сколько еще продлится это изощренное издевательство?!
Копрей промолчал, ну а Зевс на Олимпе в это позднее время уже сладко дрых в обнимку… нет, не с очередной прекрасной феминой… а с большой бутылью, в которой весело плескались остатки пенной амброзии.
– Что за хряк? – поинтересовался Софоклюс. – Давай колись, приятель!
Посланец, не удержавшись, еще раз с подвыванием зевнул.
– Никто не знает, что это за напасть…
– Как обычно, – вставил Геракл.
– Хряк время от времени появляется на горе Эриманфе и опустошает окрестности города Псофиса.
– Значит, снова Аркадия, – смекнул Софоклюс.
– С недавних пор в Псофисе по ночам стали исчезать архитектурные произведения искусства: статуи, предметы зодческой старины.
– Ну, это обычное дело, – улыбнулся Геракл. – Уличные воришки.
– Воришки? – вытаращился Копрей. – Тогда за каким сатиром они разобрали и унесли мраморный городской фонтан вместе с писающим мальчиком, изображающим Посейдона в детстве?
– Действительно, – согласился Софоклюс, – совершенно бессмысленное преступление, если только воры не пришли из соседнего города, в котором нет писающего мальчика.
– Но ведь появись он где в Греции, об этом сразу же станет известно. Фонтан уникален!
И греки глубоко задумались.
– Мне бы ваши проблемы, – завистливо вздохнул золотой баран, кутаясь в старый грубый хитон.
– Сатир побери! – через пять минут выругался Копрей. – А я-то чего тут с вами стою как дурак и думаю? Это ведь не мои проблемы. Сами с этим хряком разбирайтесь, а я возвращаюсь в Микены досыпать.
– Погоди, – рявкнул Геракл, – ты забыл мой четвертый подвиг.
– Да-да, я здесь, – отозвался божественный механизм, подбегая к Копрею. – Мой друг, я очень рассчитываю, что путь в Микены будет долгим.
– Часа три, – подтвердил невыспавшийся посланец.
– О… – Копытное в предвкушении закатило светящиеся глаза.
Геракл с Софоклюсом сочувственно поглядели на Копрея.
Бедняга и не подозревал, во что ввязался.
Теперь немного о Херакле.
И пьяному (да и трезвому) циклопу было ясно, что опередить Геракла в совершении четвертого героического подвига самозванцу ни за что не удастся.
Херакл пришел в Аркадию, когда сын Зевса вместе с керинейским бараном уже отбыл восвояси, везя свой трепливый трофей обратно в Тиринф.