Непобежденные
Шрифт:
Зрители понемногу умолкали, смирялись.
Некоторые вставали и уходили. Лезгинов тоже вышел, поежился на холоду, послушал привычное разнобойное постукивание, аханье, буханье близкой передовой, и знакомой тропкой направился прямиком к разведчикам.
— Стой, кто идет?! — почему-то во весь голос заорал на него часовой возле землянки.
— Тише, противника всполошишь, — улыбнулся Лезгинов, подумав удовлетворенно, что разведчики, как всегда, бодры и жизнерадостны. — Кольцов, кажется?
— Так точно!
— Что, ребята спят?
—
— Простыл?
— Есть маленько.
— Выспись после смены. Сон — лучшее лекарство. Я всегда сном лечусь.
Он толкнул дверь в землянку и насторожился, поймав наметанным глазом неестественную суету. Кто-то чересчур внимательно осматривал автомат, кто-то торопливо натягивал на ухо шинель.
— Что у вас происходит? — насторожился Лезгинов. Дневальный, сидевший у стола, подхватился, кинул руку к сбитой на затылок шапке:
— Товарищ старший политрук, второе отделение первого взвода роты разведки отдыхает.
Что-то тут было не так. Огляделся. Все, вроде бы, как обычно: столб посередине, увешанный шинелями и карабинами, низкие нары, на которых вповалку спят бойцы, стол со сдвинутой в сторону коптилкой, закрытый плащ-палаткой. Лезгиков поднял плащ-палатку и увидел разбросанные игральные карты.
— Значит, культурно отдыхаете?
— Так точно! — заулыбался дневальный.
— Поднимите командира отделения.
Из темного угла выполз невысокий коренастый сержант Авдотьев.
— Это мы так, на щелчки.
— Сегодня на щелчки, завтра на тычки, а послезавтра?
— Скучно же, товарищ старший политрук.
— Скучно? А ну-ка пойдемте со мной.
В окопе встретили бегущего навстречу командира взвода капитана Еремина. Тот уже оказывается все знал, с ходу накинулся на сержанта, выговаривая ему так, что и не понять: то ли не играй, то ли не попадайся.
— Вы разберитесь тут, — сказал Лезгинов, — Доложите комиссару полка, я потом с ним поговорю.
— Уже доложили, товарищ старший политрук. Приказано все отделение отправить в тыл.
Оперативность была прямо-таки поразительная, но Лезгинов ничего не сказал, знал: разведчики способны и не на такие чудеса.
— Бери, сержант, своих игроков и отправляйся к санчасти. Завтра решим, что с вами делать.
Грустной была процессия, через пять минут проследовавшая мимо Лезгинова, беседовавшего с Ереминым о вчерашнем ЧП в полку — попытке рядового Далабраимова перейти на сторону врага.
— В санчасть это даже очень ничего, — бодрились разведчики.
— Поближе к санитарочкам.
— Не болтать! — зло крикнул сержант. — Завтра разгонят нас по батальонам, будете знать.
— Это почему это разгонят?!
— Да карты, если хотите знать, разведчику даже необходимы, развивают сообразительность.
Говорили громко, явно в расчете, чтобы командиры слышали.
— Сообразительные в батальонах тоже нужны, — громко сказал Еремин, и разведчики
Устроились они в лощине неподалеку от пестро раскрашенных палаток санчасти, сбились в кучу потеснее, с грустью вспоминая свою теплую землянку. Ветер тянул по лощине сухой, морозный, и просидеть ночь на этом ветру заранее всем было невмоготу. Правда, в разведке бывало и хуже, но то в разведке.
Вечерело, но было еще довольно светло. Бойцы поглядывали на палатки, соображая, с какого конца к ним подступиться, и тут набежал на них толстенький младший лейтенант с фотоаппаратом.
— Вы кто?
— Разведчики.
— А что здесь делаете?
— Отдыхаем.
— В разведку ходили?
— Ходили.
— То, что надо, — обрадованно засуетился младший лейтенант! Давайте я вас сфотографирую.
— Это еще зачем? — насторожился сержант.
— Для газеты.
— Ни к чему, вроде.
— Я сам знаю, что к чему. Поближе, поближе, товарищи. Приведите себя в порядок. Ну, будьте такими, какими в разведку ходили. Расположитесь на местности, будто продвигаетесь. Ну, не мне же вас учить.
Он катался от одного к другому, поправлял оружие, одергивал шинели.
— Ну, в газете же будете, в центральной. На всю страну. Увидят дома, обрадуются: жив наш-то герой.
Последнее убедило даже сержанта.
— А что, братва, — оживился он, — покажем на что способны…
Уже совсем стемнело, а они все обсуждали внезапно свалившуюся удачу — возможность через газету послать на Большую землю родным и близким свое коллективное фото.
Такими оживленными и разыскал их старший политрук Лезгинов, и они, перебивая друг друга, рассказали ему обо всем, выражаясь так, что, мол, если бы не случай с картами, не встретили бы они этого корреспондента.
— Не очень-то радуйтесь, — остудил их Лезгинов. — В бригаде Горпищенко такое же было, до сих пор от насмешек отбиться не могут.
Насторожились, но не больно-то испугались. Разве они в разведке не бывали? Разве не заслужили?
А Лезгинов с мстительным спокойствием начал рассказывать о том, что недавно в газете «Красная звезда» была опубликована большая фотография с подписью: «Бойцы бригады морской пехоты Горпищенко высаживают десант на побережье противника».
— Ну и что? — спросили.
— А то, что бойцы бригады Горпищенко обороняются в районе высоты Сахарная головка и моря в глаза не видели: Теперь с серьезным видом все спрашивают, что это они за новинку применили — использование морских шлюпок в сухопутной обороне? А то интересуются, не подмочили ли они во время высадки Сахарную головку.
Посмеялись смущенно.
— А пускай шуткуют. Зато фото дома увидят.
— На коллективном фото лиц не разобрать. А в части все узнают, как вы в разведку ходили… — Ну ладно, может, еще и не напечатают в газете, — успокоил он примолкших разведчиков. — Расскажите-ка лучше, как вы вчера этого типа на нейтралке взяли?