Неподвластный богам

Толуэлл Брайан

Наконец один из демонов заскрежетал:

– Сет послал нас за тобой! Ты предал его, Конан-киммериец. Отдай нам то, что передал тебе Хъяхъя, и тогда ты умрешь по-человечески. Иначе мы будем вечно терзать твою плоть и душу, и ты никогда не обретешь небесный покой!

«Ага, они уверены, что Хъяхъя мне что-то дал, но не знают, кто такой Хъяхъя, иначе по-другому отнеслись бы к озеру!» – подумал Конан. Его разум работал с лихорадочной быстротой. Имея в руках оружие против Тезиаса, он обязан был выжить и довести начатое до конца. Но как спастись от полчища адских тварей? Он наверняка убил бы кинжалом

двух-трех демонов, но остальные, без сомнения, в одну секунду растерзают его. Выхода не было…

– Отвечай, человек, что ты предпочитаешь: смерть мгновенную или вечную, мучительную? – зловеще оскалившись, угрожающим тоном произнес демон-предводитель.

Конан не успел ответить. Огромная коричневая волна бесшумно пала на него и смыла в озеро. Слизь попадала в глаза, рот, нос, уши, в каждую клеточку его кожи, и ее ядовитый аромат жег хуже огня. Королю показалось, что его бросили в чан с кипящей смолой.

«Что же ты делаешь» Хьяхья?» – силился спросить он, но губы его не слушались. Секунду спустя – эта секунда показалась Конану поистине адской! – волна слизи забросила киммерийца на ту самую скалу, с которой он считывал мысли озера. В действительности скала была вовсе не плоской, а, скорее, напоминала широкую стену.

Ударившись о скалу, Конан задохнулся, но мгновение спустя уже обратил свой взор на берег, где бесновались демоны. Очухавшись от неожиданного бегства жертвы, демоны оглашали своды необъятной пещеры омерзительными воплями и отборнейшими проклятиями, способными легко вогнать в краску и бывалого пирата моря Вилайет.

– За ним! – проревел предводитель демонов, и десяток детей преисподней плюхнулись в озеро, надеясь! вплавь достичь скалы, где лежал Конан. Киммериец видел, как, отчаянно вопя, демоны растворялись в коричневой слизи. Другие безмозглые твари, не усвоив опыт братьев-первопроходцев, тоже попрыгали в озеро, и их постигла та же участь – Хьяхья не побрезговал нечистыми! Наконец последние два демона, взмахнув! перепончатыми крыльями, взлетели над озером, пикируя на скалу. Тогда от коричневой поверхности отделились две волны слизи и струями взметнулись вверх, достав крылатых тварей. Дымящаяся плоть демонов с шипением осела в озеро.

– Э, Хъяхъя, да ты мне жизнь спас, клянусь Кромом! – осознав происшедшее, пробормотал варвар.

Волна слизи побежала по скале вверх. Догадавшись, что Хъяхъя хочет что-то сказать, Конан согнулся вдвое, чтобы увидеть светящуюся надпись. Вверх ногами читать было трудно, но человек разобрал:

«Нечистые – невкусные. Но Хьяхъе выбирать не приходится – не те времена. Хъяхъя всегда голодный – спасибо и за этих тварей».

Определённо, коричневая слизь обладала чувством юмора!

– Ну а как я теперь выберусь отсюда? – спросил киммериец. – Знаешь, Хъяхъя, не обижайся, но плавать по тебе – все равно что прыгать в огонь!

Вместо ответа озеро забулькало и вытолкнуло на поверхность большую каменную глыбу. Глыба была плоской. На ней вполне мог уместиться стоящий человек. Коричневые волны подтолкнули плиту к скале.

«Это плот. Прыгай. Хъяхъя перевезет тебя на берег». Конан прыгнул. Глыба, тяжелая сама по себе, даже | не шелохнулась под давлением могучего тела варвара.

– Хъяхъя,

ты – силач! – весело прокричал киммериец.

«Плот» пришел в движение и плавно направился в сторону каменной перемычки. Через минуту Конан 5ыл уже на берегу.

«Теперь прощай. Врагов больше нет. Плыви обратно. Отомсти за Хъяхъю».

Конан выразительно махнул рукой на прощание и, I в три шага преодолев узкую перемычку, отделяющую Стикс от Хъяхъи, скрылся в подводном тоннеле.

Путешествие обратно было спокойным. И хотя ночь уже давно вступила в свои права, ни один монстр не потревожил отважного варвара, с победой шествующего сквозь толщу вод. Радостный и возбужденный, король легко вынырнул там, где он оставил Хадрата.

Но Хъяхъя ошибался – враги были. Сильный удар голове лишил Конана сознания. Киммериец повалился обратно в Стикс.

Глава XI

«Проделки Тотоакра»

Конан очнулся на рассвете. Киммериец умел просыпаться мгновенно и мгновенно же приходить в полное сознание. Первое, что он понял, – он был крепко и умело связан. Король открыл глаза.

Над ним, лежащим, стоял стигийский жрец Тотоакр. Злая усмешка, не предвещавшая Конану ничего хорошего, змеилась по его губам.

– Ты жив! – не в силах скрыть изумления, выдохнул Конан.

– А ты думал, моя душа уже сгинула в утробе Того-Чье-Имя-Нельзя-Произносить-Вслух?! – Тотоакр расхохотался; так смеются молодые демоны в предвкушении свежей человеческой плоти. – Ты недооценил меня, киммерийский пес!

– Что тебе нужно, стигийский шакал?

– Что мне нужно? – мстительная ухмылка не сходила со смуглой физиономии Тотоакра. – Мне нужна твоя шкура, дохлый пес! Но сначала ты расскажешь мне, что сообщил тебе Хъяхъя!

– Нету никакого Хьяхъи! – уверенно заявил Конан. – Надул нас твой бог! Я облазил весь Стикс в округе – ни дьявола не нашел. Нету Хьяхъи!

– Лжешь, смердящий пес! – завизжал Тотоакр. – Сет знает все! Сет знает о Хьяхъе. Сет знает и о том, что ты был у Хьяхъи и разговаривал с ним.

– А Сет не рассказывал тебе, скольких слуг он недосчитался этой ночью?

– Не в твоем положении острить, собака! – прошипел жрец. – Забыл: ты в моей власти! А ну отвечай, что это такое?

В толстых пальцах Тотоакра сверкал белый Ромб Яхкунга!

– Почем я знаю? – равнодушно ответствовал киммериец. – Мне незнакомы ваши омерзительные обряды.

– Не шути со мной, пес! Эту штуку я нашел в твоей набедренной повязке!

Конан наморщил лоб, как будто что-то вспоминая.

– Ну! – грозно нахохлился Тотоакр.

– Прости, жрец, забыл. Я подобрал это в Птейоне. Пелиас, волшебник, – ты его знаешь – объяснил мне, что эту штуку такие, как ты, засовывают себе в ж…, когда…

Мощный пинок в ребра прервал излияния Конана.

– Ну ты и пес! Ничего, я вытяну из тебя правду! Посвященным жрецам известны тайные способы разговорить любого!

– Не мне бояться пыток! – гордо заметил король.

– Пыток?! Да кровавые обряды людоедов из Дарфара и мясников Зембабве покажутся тебе щекоткой в сравнении с моим искусством! Одно лишь описание того, что я могу сделать, прежде чем ты умрешь, развяжет тебе язык! Начинать?