Непокорная жена повелителя иллюзий
Шрифт:
У Брендона действительно не было доказательств. В кладовой, в коробках с цветами, нашли еще несколько веток диндрара, что косвенно указывало на трагическую случайность. Букеты были расставлены в произвольной форме — слуги подтвердили. По всему выходило, что в том, что те злосчастные цветы попали на столик советника, не было злого умысла.
Я проснулась от собственного крика. Сердце бешено колотилось, одеяло наваливалось тяжелым
— Опять плохой сон? — спросил Брендон, нежно прикоснувшись к обнаженным плечам.
Кивнула, не в силах ответить.
— Все будет хорошо, Изабель, я рядом, — пальцы мягко дотронулись до щеки, вытирая соленые дорожки.
— Спасибо, — тихо проговорила я, и, повинуясь внезапному порыву, обняла его за шею.
Брендон и не думал отстраняться — он гладил меня по голове, нашептывая слова утешения.
— Не бойся, я всегда буду рядом, — мурашки скользнули по коже, горячее дыхание обожгло висок.
Больше не было пронизывающего ледяного страха, только желание запустить пальцы в густые мягкие волосы, коснуться затылка и притянуть к себе. Хотелось вновь почувствовать, как губы пылают от поцелуя, чтобы другие, более волнующие и желанные чувства заполнили до краев, вытесняя тревогу.
— Как думаешь, это жуткая тварь вернется? — выдохнула я, не сводя с Брендона взгляда.
В полумраке каюты не видно чернильной синевы его глаз, но так даже легче… легче не смущаться, не отводить взор, а открыто смотреть в лицо.
— Нет, — покачал граф головой, — Более того, мне кажется, тебя не хотели убивать, просто…
— Продолжай, ты обещал ничего не скрывать.
— Это было предупреждение лично мне, — Брендон напрягся, в голосе сквозила злость. — Ты… не хочу, чтобы с тобой случилось плохое.
Маг говорил быстро, порывисто. Он волновался. Волновался за меня.
— Со мной ничего не случиться, — возразила я, пытаясь его утешить.
— Все изменилось, Изабель. Теперь есть, чем держать меня за горло… — маг мрачно усмехнулся. — Раньше я был один.
— Но ты же не бросишь это дело, — с негодованием воскликнула я, мягко выбираясь из его уютных объятий — Лорд Нейтан пострадал, мы должны разобраться с этим.
— Мы?
Так и вижу, как его правая бровь насмешливо взлетает вверх.
— Вы, моя дорогая леди де Клермон, ни с чем не будете разбираться.
— Ах, так! Спешу доложить, дорогой лорд де Клермон, что я уже увязла по самые уши в этом болоте, если вы не заметили — передразнивая, выпалила я.
— Тем более, чтобы мне больше не пришлось тащить вас за ваши очаровательные ушки из этого самого болота, не подходите к краю и не прыгайте с азартом в гущу событий.
— Но я… да ты…
Замолчала, не желая продолжать спор. Вот так всегда, как только он начинает командовать, хочется придушить его подушкой. И поцеловать. Но придушить хочется больше. Хотя…
Брендон встал и вернулся к креслу, на котором спал последние пять ночей. Я часто вставала до рассвета, на цыпочках подходила к нему, поднимала с пола одеяло, поправляла подушки. Брендон же будил меня по ночам, спасая от кошмаров — так вместе, мы переживали это тревожное время, поддерживая друг друга, чем дальше, тем больше чувствуя какую-то необъяснимую связь.
Несколько дней пролетели почти без происшествий, не считая небольшого шторма, который впрочем, быстро закончился. Брендон, как и обещал, не покидал меня даже днем — ни дать ни взять влюбленный, заботливый супруг. Пожилые дамы умилялись, джентльмены посмеивались, а я искренне наслаждалась этой иллюзией счастливого брака, представляя, что так оно и есть на самом деле. Нам никогда не бывало скучно вместе, мы то спорили до хрипоты, то дружно объединялись, как например, в тот вечер, когда играли в преферанс. Барон Элрад откровенно жульничал, с легкостью обыгрывая всех, включая самого капитана, а после заявил, что дамы обделены интеллектом и плохо играют в карты. Тут я не выдержала и предложила ему партию, поставив на кон поместье в Аверлении (с одобрения Брендона, конечно, — его же дом). Барон лишь посмеивался, довольно потирая ручки. Он явно был уверен в победе, но… проиграл. Никогда не забуду выражение его лица! Думаю, желание жульничать у барона исчезло навсегда. Мы, конечно, не стали забирать закладную на его поместье, это было бы не честно, мы ведь тоже схитрили — да здравствует магия иллюзий!
На шестой день нашего путешествия, корабль зашел в порт Найлирии. Перед тем, как выйти к трапу, Брендон вручил мне амулет — голубой камень на цепочке. Точно такой же получила и Хейли. Универсальный артефакт для понимания иностранной речи, весьма удобно, надо признать.
— Очень кстати, — обрадовалась я, любуясь синими искорками внутри украшения.
Признаться, я все же выучила несколько фраз на найлирийском, вооружившись потрепанным словарем, купленным еще в Аверлении, в букинистическом магазине. Вот только в произношении уверена не была — певучий, мелодичный язык этой страны оказался слишком сложным.
Принцессу Линель торжественно встречала целая делегация — молодые мужчины на белоснежных жеребцах с золотыми попонами. Так или иначе найлирийцы были похожи на уже известного мне лорда Райдера — тонкие черты лица, смуглая кожа и серебристые волосы. Правда, прически сильно отличались — у одних сияющие локоны были коротко острижены, у других — заплетены в длинную, почти до пояса косу. Сперва я подумала, что один из них, в центре процессии, с самой длинной косой и есть сам принц, но ошиблась. Судя по всему, жених остался во дворце.
Целая вереница карет выстроилась вряд, готовясь забрать гостей. Я невольно залюбовалась экипажем, ожидающим нас с Брендоном. Круглый корпус кареты был украшен золотыми узорами и искусно вырезанными фигурами в виде трех русалок с переплетенными длинными волосами. На дверцах красовались фрески, изображающие детей, играющих возле пруда. Надо признать, внутри изысканные экипажи оказались весьма комфортными. Я быстро оценила преимущества мягких подушек на широком сидении. Хейли и вовсе пришла в восторг, с открытым ртом разглядывая пейзажи за окном. Я и сама еле сдерживалась, но статус графини обязывал не проявлять чувств на публике.