Непокорное Эхо
Шрифт:
– Ого! Богато! – согласился мужчина, а сам засмотрелся на девчушку.
Она была хороша собой, видно, что совсем молоденькая, лет четырнадцати – шестнадцати, стройная и изящная, что редкость для сельской местности. Обычно деревенские девушки все пышные, дородные, крепкие телом и здоровьем. А эта мила, нежна, юна и обворожительна. Одета в нарядную цветастую юбку до пят и белую нарядную блузку в мелкий горошек. На грудь спадала длинная пышная коса, которая придавала этой милой особе некой красоты и привлекательности. В руках у нее был небольшой узелок с пожитками или гостинцами. Уже там за березой успела схватить большой сук и выставила его вперед, стараясь защитить себя от нежданного обидчика.
– Не боишься одна по лесу гулять так поздно? – заворожено смотрел на нее Григорий.
– Не боюсь, – уверенно заявила девчонка, а сама медленно пятилась назад.
– А если не секрет, куда и откуда идешь?
– Иду из Воронино домой, никого не трогаю, и вы уходите! – строго смотрели на него черные как уголек глаза девушки.
– Я не трону тебя, – заверил ее барин, с нескрываемым интересом разглядывая ее всю.
А сам решил уточнить:
– А где твой дом?
– В Белогорье.
– Так это же очень далеко! – приподняв брови, смотрел на нее Громов. – Я вот на коне скакал сюда, да и то показалось мне далековато.
– Всего-то десять километров, – выпалила Вера, намереваясь уйти от незнакомца.
– Может, вместе пойдем? – предложил мужчина, а сам с неким интересом наблюдал за ее действиями и не сводил с девчонки своих зорких глаз.
Такой красивой она ему показалась, такой смелой и отчаянной, но в тоже время милой и нежной. Хоть и держала она в руках палку и угрожала ему сейчас, и лицо ее стало строгим и неприступным, но барин понимал, она другая – добрая и беззащитная. А это так, для страху напустила на себя грозности, чтобы защитить себя, свою честь и свою красоту.
– Никуда мы с вами не пойдем! – смотрела на него Карнаухова исподлобья. – Вы идите своей дорогой, а я пойду своей!
– Так дорога у нас одна до Белогорья! – пожимая плечами, ответил он.
– Вот и скачите один! А я шла и дойду без вас! – воинственно отозвалась Вера и тихонько ступила назад.
Громов сделал шаг вперед, но она тут же выкрикнула:
– Стойте там, где стоите! А-то огрею вас палкой! Будете знать, как к девушкам приставать.
– Да я и не пристаю! – в недоумении развел руками мужчина.
– А зачем тогда прятались в кустах? – умным взглядом посматривала на него девчушка.
– Увидел тебя и хотел спросить: куда идет, в столь поздний час, такое милое и юное создание? Вот и спрятался.
– Прячутся только разбойники! Честному человеку прятаться не за чем! – сделала вывод она и вновь шагнула назад.
– Хорошо, я спрятался, чтобы напугать тебя и пошутить, – честно признался Григорий.
– Пошутили?
– Так понимаю… не совсем удачно, – сознался он.
Вера резко повернулась и, прерывая диалог, быстро заспешила по дороге в сторону Белогорья.
Подождав, когда девушка уйдет немного вперед, Громов забрался в седло, сразу пришпорил Буяна и поехал за ней. Какое-то время он держался от нее на расстоянии, только улыбался, рассматривая её стройную и красивую фигуру, но потом решился и стал быстро её догонять.
Карнаухова, заслышав сзади конский топот, испуганно оглянулась и сошла с дороги в сторону. Приподняв подол своей длинной нарядной юбки, она заспешила по густой траве, а сама все озиралась на незнакомца, боясь, что тот может ее обидеть.
Мужчина подъехал ближе, сразу придержал коня, вновь расплылся в улыбке и, глядя на неё, уверенно сказал:
– Я бы рад оставить тебя здесь и уехать, чтобы не мешать идти домой, но уже темнеет. А ночью в лесу очень опасно, ты и сама должна это понимать.
– Я часто хожу здесь и знаю все тропинки и дорожки, – взволнованно отвечала ему Вера. – Так что, бояться мне здесь нечего.
– Я мужчина и волнуюсь за тебя, – пытался объяснить барин.
– Откуда я могу знать ваши намерения?
– Намерения у меня самые добрые: я просто решил прокатиться на коне, заехал слишком далеко и встретил здесь вас, милое создание.
– И вы хотите сказать, что вам тоже надо в Белогорье?
– Я там живу.
– Вы живете в Белогорье?! – еще больше удивилась Вера и приостановилась.
– Да, – добродушным голосом отозвался Громов.
Высокий, статный красавец мужчина, с красивой аккуратной бородкой, и эти усы так шли ему, и девушка не могла этого не заметить. Его выразительные голубые глаза весело смотрели на нее из-под темных густых бровей, а на лице блуждала улыбка.
Карнаухова не раз бывала в барском доме по просьбе маменьки или самой барыни, когда относила ей готовое шитье, и знала, и видела, как одевались знатные особы. Она оглядела его с головы до ног, а сама понимала, что не местный, но залюбовалась его благородной внешностью, а чьих будет, догадаться не могла.
– Я знаю в нашем селе всех, но вас там не встречала! – заявила она, глядя ему прямо в глаза.
– Когда я уехал из Белогорья, ты была еще совсем маленькой, – поспешил пояснить он, наблюдая за ее реакцией.
– И чьих вы будете?
– Громов я, – простодушно отозвался он, а сам с улыбкой смотрел в её растерянные глаза.
Вера часто заморгала своими длинными ресничками и в недоумении переспросила:
– Вы хотите сказать, что вы сын Владимира Петровича и Анны Федоровны?!
– Да, я их сын. И зовут меня Григорий Владимирович или просто Григорий.
– Так вот вы какой! – ответила она и окинула его своим оценивающим взглядом. – И чего же вам не сидится дома? Мчитесь тут, людей пугаете! Сидели бы возле папеньки и маменьки, они вон как по вам соскучились!