Непокорное Эхо
Шрифт:
– Да… что вы, голубчик! – в испуге вытаращился на него конюх. – Не барское это дело!
– А я приказываю! – с улыбкой на лице настаивал Громов и, протянув руку, уверенно взял поводья из рук старика.
Тот нехотя передал ему вожжи, отошел в сторону, тяжко вздохнул при этом, и стал смотреть, как молодой барин лихо забрался на коня и без седла, рысью помчался с конюшни в сторону реки.
Никодим перекрестился сам, вдогонку перекрестил Григория, немного так постоял, глядя ему вслед, и пошел в конюшню за другими лошадьми.
Утро было погожим и теплым. На небе не облачка. Дул легкий летний ветерок. Солнце медленно всходило над горизонтом, и его яркие лучи окрашивали восход золотыми красками лета. Вокруг все оживало. Природа просыпалась от ночной тишины. А в кустах уже на все лады распевали утренние пташки.
Мужчина пришпорил коня и, утопая в нескошенных травах, галопом помчался по лугу.
Никулов подвел лошадей к реке, те сразу склонили свои головы и стали жадно пить. А парень спешно закатал штаны и, разгребая ногами воду, вошел в прохладную реку. От воды тянуло свежестью и утренним туманом, а Ваня потянулся, оглянулся на лошадей, быстро склонился, сразу зачерпнул в руки воды и плеснул себе в лицо. Стараясь пробудиться от сна, он стал спешно умываться. Вчера допоздна загулялся на лугу, долго ждал Веру, подходил к ее дому, стоял под ее окнами, но она так и не вышла к нему. Немного взгрустнув, он ушел домой, а там быстро забрался на чердак, улегся на сеновал и долго ворочался, пытаясь хоть как-то уснуть. Но сон не шел, и утром он чуть не проспал на работу к барину.
Иван осмотрелся по сторонам, привольно было кругом, красиво. Он вновь потянулся, разгоняя остатки сна, и устремил свой взгляд на восход. Солнце медленно взошло над горизонтом, и округа наполнилась утренним розовым светом.
– Красота -то какая! – восхищался он, наблюдая восход солнца.
Тут со стороны села послышался шум. Иван резко обернулся, всматриваясь на берег, внимательно пригляделся и узнал Буяна, а на нем и барина. Он видел его всего один раз, знал, как все суетились по поводу его приезда домой, как приезжали гости в их имение, а потом в доме начался целый переполох из-за того, что наследник куда-то ускакал на необъезженном жеребце. Он сам лично наблюдал, как Владимир Петрович прибежал на конюшню и обрушился на старого Никодима с угрозами и упреками. В тот момент Никулов очень испугался и притаился за стогом сена, боясь появиться на глаза разгневанного барина. Но все, Слава Богу, обошлось, и теперь он скачет по широкому лугу прямо к водопою.
Громов придержал коня, взглянул на парня, потом спрыгнул на землю и пустил Буяна на водопой. Он подошел к Ване ближе и, глядя на него, по-доброму поприветствовал:
– Доброе утро.
– Доброе утро, Григорий Владимирович, – отозвался Иван и склонил перед ним свою голову.
– Выходит, Никодим смену себе готовит?
– Готовит, – согласился с ним парень. – Стар он становится. На коня забраться уже не может, да и боится, не удержится в седле. А гоняться за ними, – кивнул он на лошадей, – тут силы нужны и здоровье.
– Жаль, хороший конюх.
– Я вас тоже не подведу, – серьезно заверил он. – Коней я люблю с детства, ухаживать за ними – одно удовольствие.
– Это хорошо! Толковый работник нам нужен, – похвалил его Громов. – А что… у вас тут по вечерам на лугу происходит? – поинтересовался он.
– Какую ночь вижу – костры там горят.
– Да так… девки и ребята собираются у речки и костры жгут. Девчонки песни поют и пляшут под гармошку.
– И весело бывает?
– Весело.
– А мне к вам прийти можно?
– Конечно! – добродушно отозвался Иван. – Ваши родственники частенько там бывают. Да и девчата будут рады вас видеть.
– Так уж и рады? – с улыбкой смотрел на него Григорий.
– Вы молодой, красивый, сильный и смелый, девчата таких любят.
– Так уж и красивый? – воскликнул мужчина и расплылся в улыбке.
– Зачем же лукавить, вся ваша красота при вас.
– Обычно о красоте девушкам говорят.
– Они как узнают, что красивые, сразу зазнаваться начинают.
– Я обещаю, что зазнаваться не буду, – улыбался Громов, а сам посмотрел на реку, на другой берег, измеряя его взглядом. – А не искупаться ли мне? – спросил он и вновь взглянул на парня.
– Вода в эту пору совсем еще леденющая, – предупредил его Никулов.
– Зато я горячий, – уверенно заявил барин и стал стягивать с себя рубаху.
Он стащил сапоги, следом штаны, быстро разделся, прошелся немного вдоль берега, а потом разбежался и нырнул в реку.
Ваня внимательно наблюдал за ним, вода была слишком холодной, и парень слегка поёжился, понимая, как ему сейчас холодно.
Григорий быстро и размашисто проплыл до противоположного берега, резко повернул и плыл уже обратно.
Никулов вздохнул с облегчение, взял лошадей за уздечки, подождал, когда мужчина выйдет на берег, а потом тихо сказал:
– Я, пожалуй, пойду, с вашего разрешения. А-то там кони ждут водопоя.
– Иди, Ваня, иди, – дал добро Громов и стал быстро натягивать на себя штаны.
Вода была холодная, и в это раннее утро, она особенно обжигало все тело. Но барин был погружен в свои мысли и совсем не заметил холода. Он оделся, постоял так немного, всматриваясь вдаль, потом взял Буяна за поводья и медленно побрел вдоль берега. Его терзали мысли о вчерашней прогулки и такой неожиданной встречи с девушкой. «Кто она? Как узнать, чьих она будет»? Можно, конечно, спросить у Вани, но это могло быть и неосторожным шагом. Потом вспомнил, что девушка поранила ногу и ей, скорее всего, нужна помощь, и, возможно, теперь она будет прихрамывать. Но где найти девчонку с пораненной ногой, он тоже не знал. Тогда твердо решил: вечером обязательно сходит на луг и попытается найти свою беглянку там. А пока появилась мысль, не откладывая, съездить в Воронино.
Григорий Владимирович вернулся домой, а там его уже ждали родители.
Отец с упреком взглянул на сына и тихо сказал:
– Никак ты не хочешь, чтобы за тобой поухаживали! Встал такую рань, зачем? Нет бы еще понежился на родительских перинах!
– Доброе утро, мои дорогие, – ответил он радушно и поцеловал в щеку отца, а затем и мать. – Не привык я долго спать. Так захотелось к реке сходить, понаблюдать, как солнце встает, на воду посмотреть.
– Да ты… никак купался?! – в испуге смотрел на него Владимир Петрович.
– Да. И вода такая прекрасная! – заверил их сын.
– Еще заболеешь, чего доброго! – предостерег его отец.
– Не заболею! – поспешил успокоить их Григорий и пошел в дом.
Громов старший хотел что-то сказать, но Анна Федоровна остановила его:
– Оставь его отец, – тихо сказала она, – не видишь в каком он настроении?
– В каком?
– Не влюбился ли он часом?
Владимир Петрович проводил сына недоумённым взглядом, пожал плечами, а потом тихо проговорил:
– Это было бы совсем замечательно! Глядишь, к зиме и свадьбу сыграем.