Непокорное Эхо
Шрифт:
Григорий Владимирович взял кружку, вдохнул ароматный запах предложенного ему напитка, отпил немного и похвалил:
– Такой аромат! Такой букет трав!
– Это всё Вера нас балует, – призналась Карнаухова. – Они там с бабушкой вдвоем ходят за травами, сушат их, смешивают. Какие оставляют на лечение, какие на чай, какие для баньки попариться. Настойки лечебные делают.
– Ваша мама лечит травами? – осторожно полюбопытствовал Громов.
Хозяйка отпираться не стала, а уверенно заявила:
– Лечит.
– И какие результаты?
– На
Григорий Владимирович промолчал, понимая, что так оно в жизни и бывает.
– В вашей практике были случаи смертельного исхода? – внимательно смотрела на него женщина, теребя мозолистыми руками свою кружку.
– Были, – грустно признался он.
– Вот! Казалось бы, все есть: и знания, и лекарство, и умение. Но нет на то воли Божьей и нет человека.
– Я должен с вами согласиться, – покачивая головой, проговорил Громов и вновь взглянул на Веру.
В какой-то момент девушка заслушалась разговором взрослых, но под его пристальным взглядом, вновь потупила взгляд на стол.
– Моя мама стара становится, но хочет успеть научить всему внучку, передать свои знания. Ведь одна и та же трава, собранная в разное время суток, может вылечить или убить человека. Есть травы, которые надо собирать только до восхода солнца, трава, собранная после заката, несет яд. Вот мухомор, вроде ядовитый гриб, а настойками из него лечат больные спины, больные ноги.
– Как интересно, – отозвался барин, внимательно слушая портниху, – я изучал травы в городе и когда был за границей, но думаю… мне не мешало бы еще подучиться у вашей бабушки и… возможно… у Веры.
– Она не раскрывает своих секретов, – честно ответила Антонина Павловна и вновь взглянула на дочь.
– Вера, ты тоже знаешь травы? – спросил Громов, а сам не отрываясь разглядывал ее всю. – Бабушка уже научила тебя чему-нибудь?
Она пожала плечами, и не глядя на него, тихо ответила:
– Да. Я уже знаю, когда собирать, как сушить и какие травы от какой хвори.
– Это уже очень много! – порадовался барин. – И настойки готовить умеешь?
– Умею, – робко отозвалась девушка. – Очень важно ничего не перепутать… А-то можно загубить человека.
– А еще, – стала рассказывать Антонина Павловна, – мама много молится, перед тем, как взяться лечить больного. Поклоны кладет за него, на коленочках перед образами стоит. Без молитвы – это не лечение.
– Да, я, пожалуй, с вами соглашусь, без молитвы – это не лечение. Только молитвенник из меня никудышный, – вздыхая, признался он. – По воскресным дням к обедне хожу, да в большие праздники бываю в храме. А так, все времени не хватает. За границей был, так скучал по дому, по храму.
– Дом божий грех забывать, – строго напомнила женщина. – «Без Бога – не до порога», гласит одна мудрая пословица. И мы все должны об этом помнить.
– Думаю, после ваших наставлений, я обязательно исправлюсь. Уж больно вы убедительно все говорите, – с улыбкой ответил он.
А сам похвалил хозяев за угощения и встал из-за стола.
– Благодарю за вкусный чай. И извините, что ничего не отпробовал у вас, потому что мы с маменькой только что отзавтракали.
– Вера, принеси метр. Я сниму мерки с нашего барина, – попросила Антонина Павловна, глядя на дочь, и тоже встала.
Девушка легко приподнялась с лавки и шагнула к столу, что стоял под окном. Там взяла тряпочный метр, тихо вернулась обратно и протянула его матери, и сама осталась стоять рядом.
Громов подошел ближе к портнихе, поднял руки, расставляя их в стороны, и весело сказал:
– Как давно меня никто не обмерял.
Карнаухова взялась снимать с него мерки, а Вера тут же записывала все его обмеры на клочке бумаги.
Когда все было готово, он решил уточнить:
– И в кабинете тоже нужны замеры?
– Сегодня и сделаем, – пообещала женщина и перевела взгляд на дочь.
Та умоляюще взглянула на мать, намереваясь отговорить ее от такой затеи.
Но Антонина Павловна строго спросила:
– Когда сходишь?
– Маменька, может, потом… – взволнованно отозвалась девушка.
А сама с замиранием сердца слушала слова кормилицы, при этом никак не могла скрыть своего волнения, жутко стесняясь барина.
А он смотрел на нее, не отрывая глаз, и ждал, что она ответит. Ведь от этого зависело многое, а главное, он сможет стребовать с нее тот долгожданный поцелуй. И он обязательно его стребует, только бы девчонка согласилась прийти к нему в дом.
Женщина понимала волнение дочери, знала, что дочка у нее очень красивая, и никакой барин не устоит перед такой красотой. Но в душе очень боялась, ведь к такой красивой невесте будет свататься не один жених. И кому отказать, а кому доверить свою любимое чадо, ей еще предстояло выбрать.
– Что же ты меня так боишься? – ласково спросил ее Григорий. – Я довезу тебя туда и верну обратно в целости и сохранности.
– Я сама… потом… чуть позже, – запинаясь, ответила ему Вера.
Он с умилением смотрел на эту смуглую девчонку и был безумно рад, что она придет к нему в имение. И очень надеялся дождаться этого момента. Настаивать не стал, было совсем неприлично давить на такую чудную красавицу, которая и так сильно переволновалась из-за его неожиданного визита в их дом. Он еще раз извинился и нехотя покинул их жилище.
Антонина Павловна поспешила следом за ним, чтобы проводить такого дорогого гостя, а Вера вздохнула с облегчением и медленно опустилась на лавку. Она уронила голову на стол и стала думать: как уговорить маменьку, чтобы в усадьбу к Громовым сходила она сама.
Барин распрощался с хозяйкой, отвязал своего коня, уверенно забрался в дрожки и довольный поехал от дома Карнауховых в свое имение.
Женщина вздохнула с облегчением и спешно вернулась в горницу. От порога взглянула на Веру, подошла к столу, присела перед ней на лавку и молча смотрела на неё.