Непорочные в ликовании
Шрифт:
Дорога отвернула вправо, на переезд, и возле виадука стояла колонна гражданских машин, незамысловатых и обшарпанных, преграждая дорогу и автомобилю Гарри Поттера. Он остановился. Двое военных с расчехленными короткоствольными автоматами подошли к нему.
— Не двигаться! — сказал один и, посмотрев на сидящих, добавил чуть погодя: — Документы!
Мальчишка отдал права и паспорт. Военный сунул их в карман, не читая.
— Из машины! — сказал он Гарри Поттеру.
Тот вылез беспрекословно. Военный поставил его лицом к двери машины, и мальчишка руками оперся об нее. И тут же всем туловищем зашелся в
— Кто в машине? — спросил военный.
— Жена, — хрипло отвечал мальчишка.
— Чья жена?
— Моя.
— Твоя жена? — переспросил военный.
— Моя, — подтвердил мальчишка.
— Чем занимается?
— Спросите у нее сами, — задыхаясь, говорил Гарри Поттер. И сплюнул на асфальт перед автомобилем кровавый сгусток. — Если она, конечно, посчитает нужным вам ответить, — сказал еще он.
Военные, должно быть, что-то почувствовали, они посмотрели на кровавый плевок с брезгливостью и с уважением. Потом подошли с другой стороны к Ванде, неподвижно наблюдавшей за приближением военных.
— Кто такая? — спросил первый военный. Он из них двоих вообще, должно быть, назначен был для всех переговоров. Другой же и рта не раскрывал, хотя и смотрел неприязненно весьма.
— Ванда Лебскина. Я руковожу театром, — хладнокровно и с расстановкою намеренной говорила Ванда. Жилка на шее неприятно подрагивала у женщины, хотелось прижать ее пальцами и успокоить, утихомирить ее биение, но Ванда не сделала того.
Военные прошли назад, и в каждом их шаге сквозила угроза.
— Багажник! — снова командовал первый.
Мальчишка проворно извлек ключи из замка зажигания и шагнул к багажнику. Вооруженные люди брезгливо и без особенного интереса заглянули в багажник, практически пустой — лишь насос, домкрат, запаска и ничего больше. Наконец, первый военный отдал Гарри Поттеру его документы.
— Шпионы? — спросил еще он.
— Нет, — сказал мальчишка.
— Знаешь, что мы со шпионами делаем?
— Мы не шпионы, — повторил мальчишка.
— В машину и не двигаться! — коротко сказал военный.
Мальчишка забрался на свое водительское место и сидел, с минуту давясь кашлем, и вот уж не выдержал, и зашелся в долгом унизительном приступе.
— Ты молодец! — шепнула Ванда.
— Я струсил, — сказал он, и на глазах его — то ли от кашля, то ли от волнения недавнего — были слезы.
— Ничего, — сказала Ванда. — Я тоже струсила.
— Я больше, — возразил он.
— Мы оба в этом не виноваты, — подвела черту женщина.
Военные двинулись прочь, и тут, урча и громыхая многосильными своими дизелями, через виадук, в клубах едкого сизого дыма, проехали один за другим три тяжелых танка. Корежа асфальт, танки проехали мимо них совсем близко, так что даже слышалось тепло этих разгоряченных машин, и поехали дальше. Скосив глаза, мальчик взглядом застывшим наблюдал за танками в зеркале заднего обзора. Он был бледен, зол и молчалив.
— О черт! — сказала Ванда. — Черт!.. Черт!..
Потом им разрешили проезжать, и кавалькада автомобилей с видимым облегчением ринулась через виадук.
Здесь была окраина города, немногочисленные постройки — гаражи и склады — вскоре сменились пустошами с ивняком, осинником и прочей неказистой порослью. Потом начался перелесок, метров триста-четыреста тянулся он; потом они
— Спасибо, — сказала Ванда. И полезла за деньгами в сумочку.
— Простите, — сказал ей Гарри Поттер. Ванда замерла. — Можно мне?.. Можно мне положить руку вам на грудь?
— Ты, что, идиот? — спокойно сказала Ванда.
— Только положить руку, и — все. Больше ничего. Вы не думайте… И я не возьму у вас денег.
— Проваливай, — сказала Ванда.
Мальчик вздохнул.
— Ясно. Вы боитесь, что я грязный? Что я заразный? — наконец, говорил он. — Ведь так? Я угадал?
— Нет, — сказала Ванда. И это «нет» чудилось отказом, беспрекословным и окончательным. Не стоило спорить с ним или еще выпрашивать что-то; мальчик смотрел пред собою вперед неподвижно.
— Простите, — сказал он.
— Зачем тебе это? — спросила Ванда.
— Не знаю, — сказал тот.
— Как мне это все надоело!.. — сказала женщина.
— Простите, — повторил мальчик.
— Ты извращенец?
— Нет, — сказал мальчик.
— Уверен, что нет?
— Уверен, — отвечал тот.
Ванда, сидевшая с раскрытою сумочкой на коленях, взяла левую руку мальчика и положила ее себе на грудь. Тот сидел, испуганный и взволнованный, осторожно касаясь напряженной ладонью женской груди. Он боялся пошевелиться и вспугнуть свои ощущения, лицо его сделалось красным и покрылось испариной. Мелкая дрожь сотрясала его худощавое неловкое тело.
— Спасибо, — мучительно прохрипел он и вдруг зашелся долгим приступом глубокого грудного кашля.
Ванда стряхнула с себя его руку и бросила ему на колени обещанные деньги.
— А теперь катись отсюда, — весело сказала она и вышла из машины. И больше уж не видела, и не задумывалась, что там стало с Гарри Поттером, плачет он или смеется, или, может, беззвучно сидит в своем потрепанном неликвидном автомобиле, смущенный, растерянный и пришибленный.
По серым гранитным плитам Ванда уверенно шагала в сторону крематория. Она положила себе назад не оглядываться и действительно не оглянулась.
9
Под знакомою аркой Ф. остановился на минуту. Триумфальною она не была, эта арка, а была самой обыденною, хотя и знакомой с детства его отдаленного. Он просто стоял и усталою грудью воздух вдыхал; ему хотелось быть всегда закосневших в простых движениях — в жестах рук, в мимике лица, в колебаниях души его оскудевшей, иссохшей, обезжиренной, во вздымании и опадании груди, подобных приливам и отливам на море. Точно ли он стал другим или остался тем же — этого он достоверно сообразить не мог, но что-то в нем все же, кажется, переменилось. Было так, как будто сторож в недрах души его заснул, и стало раздолье одним лишь святотатцам и прохвостам.