Непоследние времена
Шрифт:
Через час Татьяна решит для себя, что нет, все-таки она сделала не все, что смогла. Через два сядет писать двадцать первый репортаж про ветерана без света. А завтра утром понесет на почту очередную пачку телеграмм и заказных писем во все нужные и ненужные министерства и ведомства страны. После типографии это вторая часть расходов ее маленького бизнеса – такое ощущение, что прибыль для нее выражается не в деньгах, а в хороших новостях. На почте Таню уважают особенно, и не только как постоянного клиента. Пару лет назад она их тоже «опозорила» в своей газете: вы посмотрите, в каких условиях работают наши почтальоны! После этого почту стремительно отремонтировали.
– Слушай,
– Я раньше тоже так думала. Ты посмотри, что у меня написано под шапкой газеты: «Информационно-просветительский еженедельник». Знаешь, где происходят события, о которых писать мне приятней всего? В районной библиотеке и краеведческом музее. Но это в Москве можно написать про то, как погорельцы на улице живут, и забыть. А в маленьком городе ты этих погорельцев каждый день видишь, и они спрашивают: «Ну как?» И ты начинаешь долбить серьезных людей, ты уже не можешь иначе. А они начинают долбить тебя. И если ты не совсем сволочь, то постепенно помощь людям становится главной частью твоей работы.
– Ты ощущаешь себя четвертой властью?
– Наверное, это слишком красиво звучит, но после той истории с «Востоком России» я по-настоящему это осознала. И еще я поняла, что мне тоже нужна своя вертикаль, иначе съедят. В Хабаровске есть несколько приличных изданий, и я с ними сотрудничаю. Они перепечатывают мои тексты, тема попадает в Интернет, ее аудитория стремительно растет. Таким образом я расширила сферу своего влияния за пределы района, и с тех пор эффективность моих публикаций возросла в разы. Теперь мне уже никто не говорит: ну чего ты мечешься, все равно ничего не получится. Теперь уже все понимают: получится!
Обыкновенное чудо
«Фантастические события произошли в Александрово-Заводском районе нашего Забайкальского края. По крайней мере так считают мать и дочь Аклановы из села Бутунтай. Невозможно описать условия, в которых они живут, проще сказать, что живут они в девятнадцатом веке. И вдруг их проблема выносится на уровень замгубернатора, и в считаные месяцы вопрос с квартирой решается. Что же случилось?
– Однажды я прочитала небольшую заметку о смелой журналистке из Ванино, которая сама инвалид, но помогает людям, – рассказывает Людмила Акланова. – Я не знаю, зачем я это сделала, но я позвонила ей и разрыдалась в трубку. Татьяна обещала, что попытается помочь. И вот – помогла.
– Я написала о беде этой семьи губернатору Забайкальского края и подписалась не просто своим именем, а добавив: лауреат таких-то премий. Делаю это очень редко и лишь для того, чтобы использовать как инструмент влияния, – рассказала нам по телефону сама Татьяна Седых. – И дело сдвинулось с мертвой точки. Мне позвонил замгубернатора, очень вежливо со мной разговаривал, обещал, что все – решение уже принято, деньги выделяются из краевого бюджета, инвалиду купят квартиру в ближайшее время. Надеюсь, не обманет.
– То есть они просто думали, что имеют дело с каким-то большим и влиятельным журналистом из Москвы?
– Ну да. А когда поняли, что это не так, уже было поздно.
– Ну, почему же не так? Людмила и Диана обращались много куда – толку ноль. А вы помогли. Значит, вы действительно большой и влиятельный журналист, и неважно, где вы живете. Кстати, а где вы живете? В смысле, у вас самой-то квартира есть?
– Нет у меня ничего. Но это действительно неважно».
P.S.
Последние новости из газеты «Мое побережье». Квартиру инвалидам Аклановым все-таки дали: на днях справляют новоселье. Свет Павлу Васильевичу Иванченко коммунальщики наладили окончательно и бесповоротно. А колясочника, который целый час добирался от вокзала до администрации, теперь будет катать персональный социальный работник. Кажется, в администрации района хотели позитива? Получайте!
Мужики летят на биеннале
Зачем столичный художник Николай Полисский насаждает в деревне современное искусство Если бы десять лет назад жителям калужской деревни Звизжи сказали, что их имена будут звучать на крупнейших российских и зарубежных арт-площадках, они бы снисходительно улыбнулись и отошли в сторону от того человека, а может быть, и в морду ему дали. Теперь они знают, что такое арт-объект, на их счету десятки работ, отмеченных во всем мире, а их опыту могут позавидовать многие заметные фигуры столичной художественной тусовки.
Грачи сбежали из мультфильма
А что это было? – спрашивает 15-летний Витя, кивая на деревянные обломки, скрепленные местами железной арматурой.
– Это был полумост, – отвечает 25-летний Володя Симонов. – Он стоял три года, а потом развалился.
– Разве бывают полумосты?
– Здесь все бывает.
– А вон там что за хрень? – Витя показывает на склон.
Там вроде бы одинокая могилка, огороженная кладбищенским заборчиком, но если приглядеться, это вовсе не могилка, а кроватка. На нее можно лечь и полежать. Я попробовал. Ощущения пронзительные.
– Это «Кровать Бродского», – отвечает Володя Симонов.
– Кого?
– Архитектор такой есть – Александр Бродский. Он эту кровать придумал.
– А зачем?
– А затем! – взрывается Володя. – Это искусство, понял? Ему «зачем» не нужно.
– А куда ты ворону понес? – не унимается любознательный подросток.
– Ты задолбал, Витек! Это не ворона, а грач. Вам в школе картинку показывали «Грачи прилетели»? Нет? Ну, тогда иди полумост разбирай.
Витька сегодня первый день в Николе-Ленивце, поэтому он еще не врубается. А Володя Симонов работает с дядей Колей с 2000 года и понимает, что, если грачи прилетели из теплых стран, это жизнь, а если из мастерской – инсталляция. На склон, который спускается от заброшенной церкви к реке Угре, Володя несет уже 121-го грача. Всего их будет больше 150. Все грачи деревянные и прикольные, как будто сбежали из мультфильма. Несмотря на то что до Калуги отсюда 60 километров, а до Москвы все 260, недостатка в зрителях не будет. В прошлом году на фестиваль «Архстояние» приехало три тысячи человек – машину негде было поставить.