Неповторимое. Книга 5
Шрифт:
Кратко комментируя сказанное, надо отметить, что Наджибулла не верил в то, что я ему в течение последнего года внушал: «Вооруженные Силы Афганистана уже способны самостоятельно без 40-й армии защищать независимость своей страны». Он не верил в это, хотя это было именно так — время подтвердило: после выхода наших войск Вооруженные Силы Афганистана почти три года успешно решали задачу по защите своего государства. Он, Наджибулла, как и все руководство ДРА, привык за эти годы, что 40-я армия была в стране как бы щитом от всех бед. Привык к этому и боялся, что свои воины могут дрогнуть. Конечно, его опасения основания имели: предательство, коварство, измена — все это присутствовало. А с уходом советских войск эти негативы, конечно, должны были проявиться еще больше.
И Наджибулла понимал, что очень многое будет зависеть от того, какое решение приму лично я. Вот почему он зачастил с визитами ко мне в резиденцию. Однако я не был намерен менять своего мнения об обстановке и решения по выводу войск. Наоборот, я всячески внушал Наджибулле уверенность в том, что все будет в порядке и что армия, МГБ и МВД его страны оправдают надежды.
Но чем ближе подходил срок второго, завершающего этапа вывода наших войск, тем настойчивее были руководители Афганистана в намерении затормозить выход 40-й армии. Постоянно и все более решительно высказывались просьбы оставить часть советских войск в Афганистане. Такая позиция афганцев находила поддержку у определенной части советского руководства, которое стало колебаться. В их числе были Шеварднадзе и Крючков.
12 января в Кабул прибыла советская правительственная делегация во главе с Шеварднадзе. Он имел встречи и беседы: с Наджибуллой; Шарком — председателем правительства; Танаем — министром обороны, Якуби — министром госбезопасности; Ватанджаром — министром МВД; Вакилем — министром иностранных дел и другими. Все настаивали на оставлении части сил советских войск в Афганистане для обеспечения безопасности кабульского международного аэропорта и магистрали Кабул — Хайратон. Они прямо заявляли, что если этого сделано не будет, то оппозиция перережет все коммуникации и задушит Кабул голодом.
Вот некоторые фрагменты стенограммы продолжения этих бесед во время последнего приезда советской правительственной делегации:
Наджибулла. Афганская бригада в составе 900 человек и полк МГБ вряд ли способны должным образом противостоять мятежникам в зоне влияния Ахмад Шаха. В этой связи прошу советское руководство рассмотреть вопрос о возможности размещения на временной основе в районе Саланга советских воинских частей, функция которых заключалась бы только в охране дороги…
Мы также полагали бы желательным, чтобы на советских аэродромах в непосредственной близости от границы Афганистана на постоянном дежурстве находилось определенное количество авиасредств, которые можно было бы оперативно задействовать против мятежников в случае возникновения угрожающей ситуации в том или ином районе страны.
Шеварднадзе. Вопрос нанесения авиационных ударов с территории Советского Союза носит чрезвычайно деликатный характер. Мы понимаем, что вам будет трудно обойтись без поддержки советской авиации, но одно дело наносить удары в условиях присутствия советских войск, и другое — после их вывода… Такие меры могут неизбежно вызвать контршаги со стороны США и Пакистана, неблагоприятную международную реакцию…
Якуби (министр государственной безопасности РА. До тех пор, пока существует Ахмад Шах Масуд, трасса Кабул — Хайратон будет закрыта, а следовательно, сохранит остроту проблема доставки грузов и специмущества не только в столицу, но и в другие районы страны. От решения этого вопроса зависит, выстоит или падет нынешний режим…
А. Вакиль (министр иностранных дел РА). Необходимо, чтобы советская сторона с учетом положений Женевских соглашений продолжала, особенно после 15 февраля, оказание помощи нашим Вооруженным Силам путем нанесения ракетных и бомбоштурмовых ударов… Для нас жизненно важно сохранить контроль над аэродромами в Баграме и Кандагаре, а также над портом Хайратон. После завершения вывода советских войск Ахмад Шах Масуд, несомненно, попытается перекрыть дорогу через Саланг…
В этом же духе высказались и другие министры. Находясь под впечатлением этих встреч, Шеварднадзе 15 января
Желая узнать мнение офицеров Оперативной группы МО СССР по этому поводу, я собрал их и проинформировал о позиции, занятой Шеварднадзе. Как и следовало ожидать, она вызвала резко отрицательную реакцию всех офицеров. Так же реагировал и командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б. В. Громов и весь Военный совет армии.
На следующий день мы с начальником штаба Оперативной группы МО СССР в РА генералом-лейтенантом В.А. Богдановым приехали в советское посольство для проработки этого вопроса. Однако, отстаивая позицию о невозможности оставления советских войск в Афганистане позже установленного договором срока, мы не нашли понимания со стороны сотрудников МИД СССР. Да это и понятно — они ведь получили указания от своего министра. Никакие наши доводы не брались в расчет. Хотя мы предупреждали, что если такое решение состоится, оставляемые военнослужащие превратятся в заложников оппозиции. Двенадцати тысяч (как это они предполагали) явно будет мало. Они не смогут выполнить возложенную на них задачу. Мидовцы, разумеется, и сами это хорошо представляли, но пойти против Шеварднадзе не могли. Нам же они сказали, что необходимо продумать, как лучше выполнить поручение руководства, а не выступать со своими предложениями. И если военные не согласны, то они, мол, обойдутся и без них.
Вскоре дипломаты разработали все необходимые документы. В них предлагалось для охраны указанных объектов оставить в Афганистане часть сил 40-й армии — около двенадцати тысяч человек под видом добровольцев или же под эгидой ООН…
В связи со сложившейся ситуацией, я вынужден был до принятия окончательного решения в Москве приостановить вывод войск из Афганистана. В противном случае пришлось бы оставляемые объекты потом отбивать у оппозиции с боями. Узнав об этом, офицеры и солдаты 40-й армии возмущались. Они открыто проклинали Шеварднадзе и иже с ним, которые опять подставляли армию в угоду политическим амбициям Наджибуллы.
Пауза длилась до 27 января. Вместо того чтобы планомерно выводить войска из Афганистана, советское военное командование стало заниматься перевозкой муки в Кабул, боеприпасов и бронетанковой техники в Кандагар по «воздушным мостам», а также провело уже упоминавшуюся операцию против отрядов Ахмад Шаха Масуда на Южном Саланге.
И все-таки возобладал здравый смысл. На заседании Комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану было принято решение не задерживать наши войска в ДРА, а полностью выполнить взятые на себя в Женеве обязательства и вывести их в установленные сроки. Думаю, что нормально мыслящие члены Политбюро представили себе, как бы мы выглядели в глазах мировой общественности, если бы прекратили вывод и нарушили женевскую договоренность. Это было бы только на руку «ястребам», они бы все взвыли и начали бы поносить Советский Союз.
Но этого мы избежали, и сегодня я с гордостью вспоминаю всех тех, кто поддержал меня в трудную минуту. Ведь тягаться было не просто, когда с одной стороны МИД и КГБ СССР, да и наш министр обороны вынужден был хоть формально, но поддерживать Горбачева, с другой — наша горстка в Кабуле.
Все эти десять суток паузы Борис Всеволодович Громов ежедневно звонил мне утром и вечером и упорно говорил одно и то же: «Надо продолжать вывод войск. Дальше уже оттягивать нельзя». Это он делал, наверное, для того, чтобы у меня не возникли колебания. Но он звонил постоянно и в Москву, чтобы там «не засыпали». Ведь это идиотизм — армия приступила к выводу и вдруг вынужденно приостанавливает этот процесс потому, что в Кремле еще не созрели.