Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

– Ради Бога, Уинстон, у тебя, часом, крыша не поехала?

– Я серьёзно, Джеймс, – недовольно произнёс Уинстон. – Мы должны найти их.

– Но для чего? – недоумевал конюх.

– Они хотят вернуть драконов, – пояснил Уинстон. – И мы должны помочь им.

Джеймс в ответ одарил слугу довольно глупой улыбкой.

– И чем же мы им поможем? – едва сдерживаясь от смеха, спросил он. – Помоем их дракона? Или поесть приготовим? А может, спать уложим?

– Не притворяйся глупым, Джеймс, – строго взглянул на него Уинстон. – У нас с

тобой будет шанс им помочь. А как – мы ещё узнаем. Если Уоллфрид тебе друг, ты пойдёшь со мной. А если нет – прости, что отвлёк тебя от столь важного дела. Мой дальше свою лошадь.

Конюх спешно подошёл к Уинстону.

– Ты безумец, Уинстон, – заключил он. – Ты всегда таким был в моём понимании… Но я иду с тобой, как бы ни безумна была сейчас твоя затея. Но как ты намерен разыскать их?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, и зачастую дурацких, – ответил ему Уинстон. – Для чего, ты думаешь, я пошёл именно к тебе, когда мог бы подговорить для этого дела кого-нибудь другого? Ты же грум.

– Конюх, – недовольно буркнул Джеймс.

– Неважно, – парировал Уинстон. – Выбери двух самых быстрых и выносливых скакунов, оседлай их, и мы ускачем далеко отсюда. Путь наш будет долгим, так что приготовься к трудностям.

Конюх вздохнул и скрылся за спинами лошадей, а Уинстон, мысленно попрощавшись с лордом, слугами и замком, остался ждать Джеймса у так и не вымытой им до конца лошади.

====== Глава 5. Клеймо Верности ======

Когда Мастер вернулся назад, держа в руках охапку толстых сухих веток для костра, он увидел, что Уоллфрид мирно спит возле дремлющего Смерка, укутанный в тёплое шерстяное одеяло, а с другой стороны, свернувшись калачиком, примостился Квин. Он не спал.

– Я сделал всё, как ты просил, – увидев Мастера, сонно отозвался офицер, кивнув через плечо на Уоллфрида. – Он спит.

– Я разведу огонь, – сказал Мастер, складывая ветки под вертелами, – и дожарю мясо. Будешь?

Квин медленно перевернулся на спину.

– Нет, спасибо, Мастер, что-то мне не хочется.

– Я посижу здесь половину ночи, – сказал Мастер. – На всякий случай. А потом поменяемся, идёт?

– Ладно, – зевнул Квин. – Тогда спокойной ночи.

Мастер удивлённо поглядел на то, как Квин перевернулся на левый бок и обнял сзади Уоллфрида, сцепив руки ему на груди и тесно прижавшись к его спине.

Не желая беспокоить спящих, Мастер не стал просить Смерка пустить пламя на ветки. Вместо этого он добыл огонь трением и стал покручивать отсыревшие куски кабаньего мяса на вертеле.

Поужинав, он закопал оставшееся мясо в землю неподалёку и взял своё старое шерстяное одеяло, которым укрывался ещё в детстве, подложив тюфяк и надеясь согреться. И не смыкая глаз смотрел на языки пламени, иногда тревожно озираясь по сторонам.

Изношенное до дыр одеяло не давало тепла, и Мастер принялся ходить вокруг костра, окончательно прогнав сморившую было его дрёму.

Когда, казалось, уже должно было светать, Мастер взглянул на луну и определил, что

прошло ещё только два часа. Он неслышно подошёл к спящим. Смерк при его приближении проснулся, лениво приоткрыв один глаз. Увидев Мастера, он зевнул и тут же заснул снова. Квин лежал теперь рядом с Уоллфридом на спине, положив руки себе на грудь. Уоллфрид лежал на левом боку, поджав под себя ноги.

Мастер наклонился, поплотнее укутав его, и мельком глянул на Квина. Он не хотел будить офицера для смены, решив продежурить до самого утра, пусть даже Квин и защитил его сегодня от страшного взгляда Фреммора. Эти двое устали сегодня не меньше, чем он сам.

Отойдя к костру, Мастер подкинул в него несколько веток и, вздохнув, присел на тюфяк. Кажется, дремота вновь брала над ним верх, и он с усилием открыл глаза, чтобы не заснуть.

Но тут, когда он уже проигрывал в этой борьбе и начинал клевать носом, его внутренний голос пробудился и закричал. Закричал так громко и страшно, что Мастер в мгновение ока очнулся и, открыв глаза, попытался осознать, во сне это произошло с ним, или же наяву.

Страшный крик повторился, только теперь в нём было больше жалобных ноток, чем удушающего ужаса. И Мастер понял, что кричит вовсе не он, и не что-то у него внутри.

Он вскочил и обернулся назад, пытаясь отыскать источник крика. И от увиденного едва не потерял сознание.

Уоллфрид Бергмор метался по своему тюфяку, схватившись за грудь, и жалобно стонал. Скинув с себя одеяла, которыми его укутал Квин, он в беспамятстве дёргал ногами и свободной левой рукой, а глаза его, полные ужаса и отчаяния, были расширены так, словно он увидел вдруг что-то очень страшное. Квин пытался его удерживать, но собственная паника мешала ему сконцентрироваться. А Смерк, подняв голову, тревожно ревел, беспомощно переступая полусогнутыми передними лапами.

Мастер рванулся к ним и, оттеснив Квина, принялся расстёгивать ворот одежды Уоллфрида. Квин, удерживая трепыхавшегося дворецкого за руки, в панике вопил:

– Мастер, что с ним? Он умирает, да? Это приступ, да?

Мастеру некогда было отвечать на его многочисленные вопросы, да он и не нашёл бы на них ответа. Он мог лишь умолять небеса о том, чтобы ответы на них оказались отрицательными. Но его охватила не меньшая паника, и он всё никак не мог справиться со сложной системой застёжек и украшений, перевитых с ними, на воротнике Уоллфрида.

Старый слуга вроде бы немного утих, но продолжал дрожать и мотать головою, а пальцы его правой руки судорожно сжимали сердце.

– Боже, Мастер! – в панике орал Квин за его спиной. – Он умирает! Помоги же ему, помоги!

Не обращая никакого внимания на его выкрики, Мастер, которому прибавило силы то, что Уоллфрид теперь уже не так сильно дёргался, что могло означать завершение «приступа», наконец расстегнул воротник и застёжки на его шее и груди. Одним рывком сняв одежду до пояса и обнажив грудь и плечи, Мастер вдруг вскрикнул и, быстро встав на ноги, отскочил назад.