Неправда
Шрифт:
Женщина говорила быстро и торопливо, так что совсем не было никакой возможности что-то ответить ей.
Ребята посмотрели на Олю, та показала глазами, что ну никак не помнит тетю Галю. На что Лешка вдруг импульсивно принял решение, обусловленное, наверное, годами студенческой жизни в общежитии. Если тебя приглашают пожрать - никогда не отказывайся. Ибо халява. Нет, вот так - Халява. Великая студенческая богиня, которая приходит исключительно по своему желанию. А может еще и нальют. А может и еще что, амурное получится.
В этом случае на амурное, конечно, рассчитывать не приходилось, да и на вино тоже.
–
Лешку даже не смутило, что сейчас было около семи утра.
Дом оказался близко, да и этаж третий. Тетка, не переставая трещать воспоминаниями о совместной работе, звенела ключами по железной двери:
– Проходите, проходите! Помню, мы с Андреем Ивановичем...
– и голос ее неожиданно растворился в упавшей тишине.
Квартира была абсолютно пуста. Ни мебели, ни даже ручек на дверях, только толстый слой пыли на линолеуме и грязные донельзя окна.
– А-а-а...
– не зная, что сказать, повернулся к тете Гале Лешка.
Но ее не было. Была открытая дверь, ключи болтались в замке, но женщины не было. Как будто ее и не было никогда.
– Ну ни фига себе.
– Дежурно почесал затылок Мишка. Удивляться ребята уже разучились. Вовсю работал инстинкт самосохранения, который все происходящее оценивал только с точки зрения "опасно - не опасно". Раз тетка исчезла, раз ее нет, значит и прямой, непосредственной, сиюминутной опасности пока нет, и удивляться некогда. Надо быть готовым к новым сюрпризам.
– Оль, что это еще за знакомая?
– Да не помню я. Родители когда-то жили здесь, во Владимире, но переехали отсюда уже давно, я еще совсем маленькая была.
– Да ладно вам. Пожрать обломилось, зато есть крыша над головой.
– Лешка примирительно поднял руку.
– Деваться нам все равно некуда. Давайте перекусим чего-нибудь.
– Фиговый из тебя командир, - вздохнула Аня.
– Вдруг это западня?
– Фиговый.
– Легко согласился Лешка. Но в глубине его души внезапно зашевелилась злость.
– Еще какой фиговый. Просто я такими вещами в первый раз занимаюсь. А еще есть хочется. Потому, Мишка - проверь квартиру на предмет сюрпризов, Оля - начинай готовить, плита здесь должна быть. А мы с тобой защиту поставим. Вопросы, жалобы, предложения?
Ребята молчали. Возразить на неожиданный металл в голосе командира было нечего.
Они затащили рюкзаки в комнату и приступили к делам.
Оля отправилась на кухню, Мишка начал руками водить по углам, Аня улеглась было на ковриках, предварительно вытащенных из рюкзаков, готовясь выйти в тонкий мир для связи с Володей. Лешка уселся рядом с ней.
И тут Оля радостно закричала с кухни:
– Ребята, ребята, скорее сюда, здесь записка! От Володи, наверное!
И точно. К лампочке, свисавшей на длинном проводе с потолка, был привязан свернутый в трубочку лист бумаги.
Лешка легко порвал нитку и торопливо развернул послание:
"Привет, ребята! Извините, что так получилось. Я был не в курсе. Наша база во Владимире разгромлена. В живых не осталось никого. Но есть эта квартира. Она служила для конспиративных встреч. Пользуйтесь ей без стеснения. Она надежно прикрыта для всех, и для людей, и для Черных. Насчет "тети Гали" - не волнуйтесь, это фантом, созданный мной, чтобы отвести вас сюда. Сам я не могу пока вас навестить. Дела. Попробуйте съездить в Суздаль. Может там, кто еще жив. Вас сразу опознают, поэтому не беспокойтесь, как и кого искать. Обязательно сходите в Успенский собор. Это самое древнее каменное храмовое здание на территории России. Там очень мощная и сильная энергетика. Подзарядитесь. Да и вообще, место очень красивое. В ближайшее время выйду на связь с вами. Пока. До встречи. Володя"
– Да уж. Полегчало.
– Проворчал Мишка.
– Только вы знаете, на Володю надейся, а сам не плошай. Я, пожалуй, пойду дальше проверять.
– Правильно. Записки записками, но давайте сначала дела делать.
– Согласилась Аня.
– Ребята, рис с тушенкой устроит?
– спросила Оля.
– Правда, на завтрак не похоже...
– Устроит, устроит - хором ответили ей все, выходя из кухни.
И через полчаса, когда все дела были сделаны, и квартира превратилась в маленькую крепость, они собрались в комнате. Дабы плотно поесть и обсудить дальнейший план действий.
– Знаете, что.
– Предложила Анюта.
– А давайте и впрямь в Суздаль скатаемся. Туда дороги - тридцать километров. Если там никого не найдем, хотя бы город посмотрим. Когда еще сюда попадем.
– Точно.
– Горячо поддержал ее Мишка вечно увлекающийся своими веселыми эмоциями: - А вечером сходим и в Успенский, и в музеи я бы тоже заглянул.
– Хм... В музеи... Если вернуться сможем!
– хмуро ответил Лешка, на что Оля зябко передернула плечами.
– Кстати, рюкзаки собирать, командир?
– испытующе посмотрела на него Аня.
– А зачем?
– пожал Лешка плечами.
– Если там нас встретят, то за вещами еще вернемся. Если нет - все одно сюда ехать, больше некуда.
– А если там встретят, но не те?
– Значит и вещи нам больше не понадобятся.
– Юмор у тебя командир... Черный, извините, за сравнение!
– Угу... А вот паспорта возьмите.
– Для опознания, что ли?
– У тебя шутки не светлее. Мало ли менты привяжутся!
...Уже ночью, когда команда тихо дрыхла в потрепанных, видавших виды Фанских гор и Хамар-Дабана спальников, Лешка сидел на кухне и тихо курил, размышляя, где же, когда и как он совершил ошибку. Ощущение чего-то непоправимого, чего-то страшного от безнадежности и неисправимости тонким шилом ковыряло в душе. И вновь вернулось вчерашнее ощущение тяжелого взгляда в спину, как будто бы кто-то засунул за шиворот холодную, склизкую лягушку.
И ведь, самое странное, что ничего не случилось. Вообще ничего. Суздаль встретил их каким-то давним, столетним запущением, как старый дом, брошенный хозяевами. На стенках еще остались светлые пятна от ковров и фотографий, на полу обрывки старых газет, забытая ложка под столом, ветошь в углах. И только забытая голодная кошка мяучит из угла в угол, не понимая - куда же делись ласковые руки людей?
Вот и Суздаль. Нет, конечно, люди, живые люди ходили по улицам, и чистые занавески колыхались на ветру, и машины переваливались по избытому асфальту, но пыль времен настолько сильно проступала через физиономии купеческих особняков и монастырских стен, что не надо было уходить в медитацию, чтобы понять - они ни кому не нужны здесь.