Непридуманные истории (сборник)
Шрифт:
– Хотя я, Михаил Юрьевич, только наполовину русский, – рассуждал Игорь, – но мне все равно обидно, что кто-то считает русских дураками и простофилями, которых легко обмануть хитрым и коварным масонам. Ведь русский народ дал миру столько гениев, сколько, я думаю, ни один народ в мире.
– Так-то оно так, – соглашался Михаил, – просто мы, русские люди, доверчивы, как дети, потому Бог и любит русский народ.
– Ну, по вам этого не скажешь, – засмеялся Игорь.
– Вот потому-то меня евреи и не любят, – вспылил Михаил, – что я их насквозь вижу. – При этих словах он ткнул пальцем в сторону Игоря.
– Насквозь только рентген видит, – парировал тот.
– Я и без рентгена вижу. Скажите, что вам в России делать, если у вас есть своя родина?
– Кому – мне? – удивился Игорь. – Да я здесь родился, здесь моя родина. И родители мои здесь родились, и деды, и прадеды.
– Нет, ваша родина Израиль, вот и ехали бы туда.
– Не могу согласиться с вами, Михаил Юрьевич, иудейская культура для меня совершенно чужда. Я воспитан в традициях русской культуры, как, между прочим, и тысячи других евреев. Эта культура для меня родная. Скажите мне, почему художника Левитана называют русским художником, если он по национальности еврей? Да потому, что он писал в манере русской живописи, и душа у Левитана была русская. Так же как у армянского еврея Айвазяна, который вошел в историю как русский художник Айвазовский.
– Может, вы, Игорь Львович, и «Квадрат» Малевича тоже посчитаете русским искусством? – все больше распалялся Михаил.
– Нет, не посчитаю, я вообще это искусством назвать затрудняюсь.
– А я не затрудняюсь назвать это искусством, но только искусством сионистским. Между прочим, Малевич родился и вырос в России, что вы на это скажете? – торжествовал Михаил.
– Скажу только одно: значит, родители Малевича не привили ему любви к стране, где он родился и вырос.
– Нет, уважаемый Игорь Львович, ему привили, но только обратное – ненависть к России. Все эти Малевичи, Бруневичи, Бронштейны и прочие до сих пор ненавидят Россию и желают ее погибели.
Видя, что спор все более приобретает окраску ссоры, Игорь решил смягчить тон.
– А мы давайте с вами, наоборот, любить Россию и всею душою желать ей процветания, – предложил Игорь, – и тогда посмотрим, что сильнее – любовь или ненависть.
Но именно это оказалось последней каплей, переполнившей чашу.
– Нет, – вскричал Михаил, вскакивая с места так, что посыпались шахматные фигуры, – только не с вами! – И выбежал из дома.
После этого случая он неделю не появлялся в доме отца Аркадия, но через неделю, когда друзья сидели за ужином, Михаил без стука вошел в дом, сразу же у порога привалился к косяку, весь какой-то потерянный, бледный, с лихорадочно бегающим взглядом.
– Что случилось? – встревожился отец Аркадий.
– У сына моего температура под сорок, не знаем, что делать.
Игорь встал и, пошарив под кроватью, достал свой саквояж с медицинскими инструментами, доставшимися ему по наследству от отца, коротко бросил:
– Пойдемте, посмотрим.
Придя в дом, Игорь, осмотрев и ощупав мальчика, жестко заявил:
– Положение серьезное, острый аппендицит с перитонитом, надо срочно в больницу на операцию, иначе летальный исход.
– Паром не работает, по такой погоде не меньше двух часов на машине в обход трястись, – сделал подсчеты отец Аркадий.
– Что ты, Аркадий, столько он не выдержит, ему немедленно нужна операция.
– Погоди, Игорь, у тебя же есть хирургические инструменты, ты сам можешь сделать операцию.
– Давай отойдем в сторонку.
Когда они отошли, Игорь зашептал:
– Ты думай, что говоришь, Аркаша, ты ведь ровным счетом ничего не смыслишь в этом. Я же говорю, что аппендицит с перитонитом, там уже в кишечнике гной, поэтому и такая высокая температура. Даже в стационарных условиях это считается сложной операцией, а здесь – никаких условий. Если мальчик умрет, меня же в тюрьму посадят, ты это понимаешь?
– Но если ты не будешь делать операцию, мальчик все равно умрет, сможешь ли ты простить себе свое бездействие? Это у них единственный сын, и больше детей не будет, да и этого они вымолили у Бога, так как страдали бесплодием. Сделай все, что можешь, Игорь. Вот тебе мое пастырское благословение, спаси ребенка и родителей.
– Хорошо, – согласился Игорь, – тогда не будем терять время. Есть на селе человек с медицинским образованием? – повернулся он к родителям мальчика. – Мне нужен ассистент во время операции.
– Есть, есть! – закричала обрадованная жена Михаила. – Наш ветеринар Екатерина Федоровна, беги, Миша, за ней.
Михаил опрометью бросился из дома.
– Вкрутите лампы поярче, застелите этот стол клеенкой и протрите ее спиртом, – стал распоряжаться Игорь. – Поставьте на огонь кастрюлю с водой для кипячения инструментов, затем, отец Аркадий, не мешайте нам, самая большая помощь от вас будет, если вы с Михаилом Юрьевичем пойдете откроете храм и станете усердно молиться о благополучном исходе операции.