Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес
Шрифт:
– Да. Сам мне сказал.
– Когда ж это, интересно?
– Ночью, когда я зашел к нему в спальню и…
– В спальню он зашел! Да ты и близко не подходил! Теперь все-все понятно! Могла б еще и вчера понять – ты блефуешь! Ты перетрусил!
– Даю тебе слово…
– А я-то еще подумала, может, ты все-таки не такой уж врун. Что ж, прощайте, мистер Карлайл!
– Куда это ты?
– Не ваше дело! А если и вправду охота знать, возвращаюсь к мистеру Эгглстону!
Спазм мучительной тревоги пронзил Гордона Карлайла. Прозвучал первый намек, что его и без того сложное ухаживание еще больше осложняется из-за появления
– Кто это?
– Камердинер сенатора Опэла. Очень мне нравится. Так что, извините, мистер Карлайл, я возвращаюсь к нему.
Герти отправилась своей дорогой, и даже ее черные волосы источали отвращение.
Карлайл застыл на месте. Ревнивая ярость обуяла его. Эгглстон!
При первой же возможности, решил он – единственное вразумительное решение, какое оказался способен выдать его взбаламученный ум, – надо взглянуть на этого Эгглстона. И если при осмотре выяснится, что тот не слишком уж грозный здоровила, он уж знает, как с ним поступить!
Глава XII
День возвращения миссис Гедж в шато, чьей временной арендаторшей и владелицей она была, был так же хорош, как и многие предыдущие.
Лето в Сен-Роке стояло на редкость прекрасное, и если иные из жителей городка и окрестностей, не оценили его в полной мере, вина целиком на них, а не на погоде.
Вовсю сияло солнце, невольно помогая читателям нашей повести произвести тот обзор с высоты птичьего полета, какой мы изредка совершаем, взяв паузу, чтобы ярче высветить наиболее интересных персонажей этих страниц.
Виконта де Блиссака, этого современного отшельника, забившегося в свою обитель, вполне можно пропустить. Нет нужды упоминать и Супа Слаттери, укрывшегося у себя в комнате из-за легкой простуды.
Но передвижения остальной нашей маленькой компании заслуживают краткого упоминания.
На лужайке у озера, среди кустарников, Герти Галошка (она же Мэдвей) таяла от комплиментов Блэра, которые неизменно держались на самом высоком уровне, так как оратор ежесекундно ежился от присутствия своего хозяина – сенатора Амброуза Опэла, прячущегося в кустарнике поблизости и ловящего каждое словечко. Сенатор придерживался твердого убеждения, что под его неусыпным личным надзором подчиненные трудятся куда плодотворнее.
Гордон Карлайл удалился на прогулку по окрестностям – не из-за того, что так уж любил физические упражнения, а в надежде, что усталость тела несколько облегчит страдания души. Душу его снедала бешеная ревность.
Джейн Опэл сидела у себя в комнате, писала письма. Пэки усиленно отговаривал ее от этого занятия, но у нее, как и у всех женщин, наступил момент, когда откладывать корреспонденцию дальше уже некуда.
Так что Пэки побрел на террасу, воспользовавшись одиночеством для выработки плана – как убедить миссис Гедж, когда та приедет, чтобы она освободила венецианскую спальню, уступив ее мистеру Геджу. На этом, четко осознавал Пэки, зиждется весь успех предприятия.
Мисс Путнэм засела в библиотеке, решая кроссворды.
Кухарка возилась на кухне, пекла пирог для своего суженого, симпатичного молодого человека по имени Октав, жандарма из того летучего отряда, который преследовал Супа Слаттери в вечер праздника. Жандарм дожидался в кустах у кухонной двери.
Гедж находился на пристани – пришел встречать жену. А миссис Гедж, стоя
Пароход «Антилопа» осторожно скользил, причаливая. Процесс этот, как обычно, сопровождался гудками, криками, звоном колокола, и Геджу, старавшемуся затеряться в маленькой группке на пристани, казалось, что пароход не причалит никогда. Каждая минута, проведенная на открытом пространстве, на виду, вызывала невыносимые муки. Он уже приметил за углом двух жандармов; кто знает, глядишь, еще с десяток таятся в засаде. В любой момент бедняга ждал криков: «Караул! Убийца!» Не успеешь оглянуться, как вся французская жандармерия гурьбой накинется на тебя.
Гедж горестно размышлял о напасти, в которую ввергла его судьба. И за что, спрашивается? Он всего-то опрокинул несколько стаканчиков, как и полагается любому нормальному мужчине, в ком течет красная кровь, по случаю праздника. И что же? Теперь у него на совести убийство и ему приходится скрываться от полиции. Ну почему это приключилось именно с ним? Ведь на празднике была целая толпа гуляк, и все упились не меньше его, но они не набрасывались на виконтов. Этот жуткий поступок судьба приберегла только для него, Веллингтона Геджа, что представлялось ему дискриминацией чистейшей воды, крайне нечестной и несправедливой. Грохот опущенного наконец трапа прозвучал музыкой для его ушей.
Возвратившихся путешественников приветствовали родные и близкие. Вскоре показалась и миссис Гедж, переговариваясь через плечо с девушкой, такой ошеломительно красивой, что Гедж на минутку позабыл обо всех своих неприятностях и машинально поправил галстук. Хотя он и был смиренным мужем, но красивой девушки мимо глаз никогда не пропускал.
Качки за время плавания явно не было. После качки лицо миссис Гедж обычно приобретало зеленоватый оттенок, и передвигалась она едва-едва, на подгибающихся коленках. Сейчас же она находилась в отменной форме, шагала ровно, спокойно, спокойно же поцеловала Геджа и представила его своей спутнице.
– Леди Беатриса Брэкен. Мой муж.
Теперь девушка подошла поближе, и Гедж разглядел, что хотя она и впрямь поразительно красива, но тем не менее не из таких, с кем ему захотелось бы надолго оставаться вдвоем. Было в красавице нечто, от чего мужчине становилось не по себе. В блестящих ее глазах он заметил то же выражение, какое иной раз отмечал у жены, – сулящее неприятности. Если она приехала в Сен-Рок на встречу с представителем его пола, то ему никак не позавидуешь.
– Леди Беатриса была так добра ко мне, Веллингтон. Одолжила свои нюхательные соли. А с ними плавание переносишь совершенно по-другому!
Гедж выдавил какую-то благодарность, кося одним глазом на приблизившегося жандарма, очень зловеще крутившего свои усищи. Противное зрелище отвлекло его внимание, и он пропустил несколько фраз новой знакомой; когда же вынудил себя прислушаться, та говорила что-то про отели.
– Не могли бы вы мне сказать, – спрашивала она, – какие в городе самые крупные отели?
Миссис Гедж ответила, что останавливаются все обычно в отеле «Дез Этранжэ».
– Там очень комфортабельно. Мы сами жили в этом отеле несколько дней, пока для нас готовили шато. На лето мы арендовали здесь шато «Блиссак». Вон тот большой дом на холме принадлежит виконтессе де Блиссак. Не знакомы с ней случайно?