Непримиримые
Шрифт:
Охрана, заметив подошедшего Петлякова, расступилась.
– Там врач, – предупредил один из охранников.
– Вот и славно, – приоткрыв дверь, сказал Вадим. – Он мне и нужен.
Больных полагается заражать неистощимым оптимизмом, бодрым и активным видом, доказывая тем самым, что их болезнь всего-то недоразумение судьбы. Однако, взглянув на бледное, безжизненное лицо Анны, Петляков почувствовал, что заготовленные бодрые фразы мгновенно улетучились, и единственное, что ему оставалось, так это налепить на лицо дежурную улыбку. Губы
Рядом с кроватью стоял врач – высокий импозантный мужчина лет сорока пяти с густой шевелюрой, которую украшала редкая седина, больше смахивающая на искусное мелирование. Наверняка он был героем младшего медицинского персонала: они предпочитают именно таких, породистых мужиков.
Бережно взяв под локоток вошедшего Петлякова, врач отвел его в угол палаты.
– Как она? – не удержался от вопроса Вадим. Голос слегка дрогнул, выдав его волнение.
– Теперь самое страшное позади. Восстановление идет хорошо. Состояние стабильное. Наблюдается положительная динамика. Главное, чтобы не было никаких осложнений. Но нервное потрясение еще очень сильное. Все-таки она ранена.
– Если нужны какие-то лекарства, так вы только скажите, мы достанем все, что необходимо.
– Вы уже снабдили нас всем самым необходимым, так что больше ничего не нужно, – серьезно заверил его врач. – Я вот что хотел сказать, – Он понизил голос. Вадим напрягся. – Мне тут звонили и интересовались здоровьем Анны...
– Кто?
– Этот человек не представился.
– И что же вы ответили?
Пожав плечами, врач ответил:
– Как мы с вами и договаривались, я сказал, что она находится в критическом состоянии.
– Правильно, – не сумел сдержать вздох облегчения Петляков.
– Но это еще не все. Позавчера ко мне подошел мужчина, представился родственником Анны и попросил, чтобы я отвел его к ней в палату.
– А вы? – получилось немного громче, чем следовало.
– Сказал, что больная себя очень плохо чувствует и доступ к ней закрыт, что она по-прежнему находится в реанимации.
– Вы все правильно сделали, – на этот раз подавил вздох облегчения Петляков. – Никто не должен знать, что у Анны наступило улучшение.
– Это еще не все... – Широкие белые ладони врача театрально прижались к груди. – Вы не подумайте, что я боюсь, что мне чего-то там кажется, но за мной вчера следили. До самого дома.
– Может, вам всё-таки показалось?
– Ну, я же не какой-нибудь там неопытный мальчишка. И манией преследования не страдаю. Я вполне адекватно воспринимаю сложившуюся ситуацию. Этого человека я замечаю на протяжении трех последних дней. Он держится немного позади меня, часто буквально дышит в затылок.
Петляков нахмурился.
– Не стоит переживать. Скажу вам откровенно, если бы они замышляли против вас что-то серьезное, то сделали бы это уже давно.
–
– Но на всякий случай я назначу вам охрану.
– Было бы не лишним, – буркнул врач, – хотя бы на некоторое время.
– Считайте, что вы её получили. – Врач начинал напрягать: ему давно следовало бы отойти, но он отчего-то продолжал стоять, буравя его пристальным взглядом. – Вы еще что-то хотели сказать?
– Понимаете, вы просили держать все в тайне. Что я и делаю! – торопливо заверил его эскулап. – Никто даже не подозревает об истинном состоянии пациентки. Мне приходится прикладывать некоторые усилия. А это, сами понимаете, подразумевает некоторые затраты... А потом – ремонт!
Губы врача раздвинула виноватая улыбка. А это уже перебор! Два дня назад ему передали сумму, на которую можно было отстроить еще один этаж больницы, а он говорит о каком-то ремонте. На языке у Вадима вертелись весьма подходящие слова. Почему-то все вокруг считают своим долгом обращаться к нему за помощью, и он должен входить в положение каждого. Но ведь его личный карман – не золотая жила!
Стараясь сдерживаться, Петляков хмуро кивнул:
– Хорошо. Я подумаю, чем можно помочь. А теперь мне бы хотелось побыть с ней наедине.
– Только умоляю вас, очень недолго: девушка еще очень слаба.
– Хорошо, – пообещал Вадим. И почувствовал невероятное облегчение, когда, наконец, за врачом закрылась дверь. – Как ты себя чувствуешь, Аня? – повернулся Вадим.
– Хорошо... Могло быть хуже.
Петляков понимающе кивнул.
– Врач сказал, что восстановление идет быстро. У тебя организм очень крепкий, здоровый. Так что через неделю уже будешь бегать.
– Даже не верится, – уныло проговорила Анна. – Я столько пережила за это время.
– Я тебя понимаю... Ты извини, но я начну говорить сразу о деле. Нам важно поймать этого человека. Неизвестно, что он еще захочет выкинуть. Если он покушался на тебя один раз, то где гарантия того, что это не повторится?
Аня нахмурилась.
– А с Семеном Валентиновичем ничего не случилось?
– Не переживай, с ним все в порядке, – заверил ее Петляков.
– Вы даже не представляете, сколько я за это время передумала. Я была неправа. Ведь я желала ему смерти. Даже сама не знаю, что такое на меня нашло.
– Извини меня, Анна, но я немного в курсе того, что тебе говорили. Тебе внушали, что Шевцов виноват в смерти твоих родителей, и ты поверила в это.
На лице девушки отобразился ужас.
– Откуда вам это известно? – прошептала она.
– Это неважно, но хочу сказать, что к смерти твоих родителей он не имеет никакого отношения. В этот день он должен был лететь вместе с ними, но в силу каких-то обстоятельств этого не произошло. После аварии вертолета было проведено очень тщательное расследование. Комиссия сделала выводы, что у вертолета лопнула лопасть, именно это и стало причиной трагедии.