Непримиримые
Шрифт:
На том и распрощались. Однако Степанова не покидало ощущение, что Петляков от него чего-то скрывал.
Странное дело, при общении с Петляковым у него начинали слегка покалывать кончики пальцев. Подобное чувство возникало только тогда, когда он вплотную приближался к отгадке.
С генерал-майором Михаилом Иннокентьевичем Захаровым Степанов познакомился пять лет назад, когда принял участие в розыске шестнадцатилетней девицы, сбежавшей из родительского дома с тридцатилетним бесталанным рэпером. Ситуация, на первый взгляд, совершенно банальная. Любовь, с кем не бывает! Ведь известно, что она не признает ни разницу в возрасте, ни общественное положение, не смотрит на социальный статус.
На памяти Дмитрия случались куда более занимательные истории. К подобным случаям следовало бы относиться если уж не с пониманием, то, во всяком случае, с некоторым сочувствием, если бы только девочка не была дочерью директора департамента по контролю за наркотиками. Ситуация принимала весьма скверный характер, впоследствии она могла перерасти в весьма громкое дело. Тем более что рэпер был человеком весьма свободных взглядов и кроме молодых и красивых девушек увлекался еще и тяжелыми наркотиками. Так что он вполне мог посадить на иглу и девицу.
Поначалу директор департамента пытался отыскать непутевую дочь собственными силами, но вскоре понял, что ему это не под силу, и тогда был вынужден обратиться к своему университетскому другу Михаилу Захарову (тогда еще полковнику), которому всецело доверял. Следовало подобрать небольшую и мобильную группу, которая могла бы справиться с заданием и не скомпрометировать директора. Дмитрий Степанов до сих пор не понимал, почему Захаров обратился именно к нему, ведь в его ведомстве – Федеральной службе безопасности – нашлось бы немало хороших оперативников. Впрочем, он допускал, что выбор был сделан не случайно. ФСБ вообще не допускает случайностей, даже то, что может показаться всего-то чередой или цепью случайностей, в действительности при детальнейшем рассмотрении представляется четкой закономерностью. Так что человек, принимающий решение, имел доступ к его личному делу и, тщательно изучив его, дал добро для привлечения к поискам блудного чада.
Полковник Захаров, пригласив его в кабинет, четко определил задачу: разыскать дочку директора в течение сорока восьми часов, попутно проучив обнаглевшего музыканта. Задача была выполнена в полном объеме. Дочь отыскали к исходу вторых суток, за тысячу километров от папенькиного дома, в одном из мрачнейших наркотических притонов (просто чудом было то, что девушка еще не пошла по рукам, ведь с ней могли сделать все что угодно любители свеженького девичьего тела). Парня, невзирая на протесты девицы, скрутили, а позже осудили за сбыт наркотиков.
Именно после этого случая Захаров дал ему свой мобильный телефон и наказал звонить в любое время, как только потребуется помощь. Записав телефон, Дмитрий никогда не думал, что придется воспользоваться этим предложением. Чаще всего подобная любезность с телефоном подразумевала и правила хорошего тона. Оба как бы играют в одну и ту же нехитрую игру, прекрасно понимая, что никакого звонка не последует. Однако в этот раз Дмитрий решил воспользоваться любезностью.
Набрав номер телефона, он с волнением стал дожидаться, когда абонент отзовется.
– Слушаю, – прозвучал знакомый глуховатый голос.
– Михаил Иннокентьевич, здравствуйте, это вам звонит майор Степанов, – бодрым голосом произнес Дмитрий.
– А-а, – в ответе прозвучала откровенная озадаченность. Похоже, что Захаров не рассчитывал, что Дмитрий способен воспользоваться предоставленным номером. Пусть расхлебывает по полной – надо думать, кому давать телефон. – Что-то случилось?
– Нет, у меня все в порядке. Я бы хотел обратиться к вам с одной маленькой просьбой.
– Давай, выкладывай, что у тебя произошло.
– Это не телефонный разговор.
– Ах, вот даже как, – озадаченность понемногу стала переходить в беспокойство. Захаров уже всерьез сожалел, что поступил опрометчиво. По собственному опыту он знал, что подобные звонки заканчиваются обременительными просьбами, граничащими с нарушением служебных инструкций. – Где находится мой кабинет, знаешь?
– Да.
– Приезжай. Буду тебя ждать. Сделаю все, что в моих силах. Распоряжусь, чтобы тебе выписали пропуск.
Уже через сорок минут Степанов подъехал к массивному серому зданию на Лубянской площади. Слегка робея, открыл тяжелую дверь. Странное дело, нечто подобное он ощущал всякий раз, когда перешагивал порог Федеральной службы безопасности. Если бы сейчас он проходил тест на детекторе лжи, его наверняка приняли бы за резидента сразу нескольких вражеских разведок. А ведь он никогда не совершал ничего противозаконного. Вот разве что курит в неположенных местах и улицу порой переходит вне пешеходной дорожки. Но за это вроде не сажают!
Показав служебное удостоверение и получив разовый пропуск у дежурного офицера, направился к широкой лестнице.
Сильным мужчинам всегда к лицу дорогие галстуки, красивые женщины и просторные кабинеты. Подобные атрибуты успеха делают их еще более могущественными и уверенными в себе. Захаров и без того был немалого роста и комплекцией не был обделен, а тут как будто бы сделался еще крупнее, под стать своему служебному кабинету.
Тяжеловато поднявшись, словно ему было неимоверно трудно преодолевать силу притяжения, он шагнул навстречу гостю. Несколько утомительных секунд рассматривал Степанова, будто хотел заметить перемены, произошедшие со дня их последней встречи, или сканировать его мысли. И, не обнаружив ничего предосудительного, шагнул вперед, протягивая широкую ладонь.
– Садись, – показал он на небольшой стол, стоящий в углу кабинета. Вполне демократично: веяния перемен затронули самые консервативные устои. Стол для переговоров подразумевал усреднение больших и малых звездочек, так что даже самые малые чины должны были чувствовать себя за ним вполне комфортно.
Захаров опустился первым. За ним, чуток помедлив, соблюдая условную субординацию, опустился и майор Степанов.
– Так в чем дело?
Ни раскачки, ни общих вопросов, ровным счетом ничего такого, что обычно предшествует обстоятельному разговору. Вот так – сразу в лоб!