Непримиримые
Шрифт:
Взгляд у законного становился все более туманным: сейчас на него, накладываясь друг на друга, нахлынет масса картинок, от которых он не сможет избавиться. Такое состояние будет длиться еще пару минут, парализуя волю, и у него просто не останется сил, чтобы бороться с нахлынувшим наваждением.
Чалый оказался более крепким человеком, чем показалось вначале. По меняющемуся выражению его лица Карась видел, как тот пытался перебороть воздействие препарата. Стиснув зубы, Чалый как будто бы хотел сдержать поток слов, стремящихся
Пора!
– Хочешь, я тебе дам сигарету?
– Хочу, – кивнул вор.
– Вот и отлично.
Воткнув вору сигарету в уголок рта, Карась поднес к ней зажигалку. Чалый с наслаждением затянулся:
– Хо-ро-шо!
– Не сомневаюсь.
В какой-то момент Карасю показалось, что законный пробует бороться с нахлынувшими на него переживаниями: лицо принимало осмысленность. Но понемногу губы размякали, пока не сложились под напором новых ощущений в располагающую улыбочку.
– Давай, рассказывай, кто тебе велел убрать Шевцова.
– Я его, гниду, давно хотел кончить. В последнее время он стал артачиться, – вор уже перестал бороться с приступом болтливости. – Подгребает под себя больше, чем мы договаривались. И возможности для этого у него были подходящие. В совет директоров я посадил своих людей. Так что года через полтора года половина его комбинатов перешла бы под мой контроль. Хотя в последнее время меня оттуда пытались выдавить.
– Кто?
– Американцы. Они всерьез хотят забрать бизнес Шевцова. С ними тягаться было тяжеловато, их кто-то поддерживал. Мне так и не удалось понять, кто именно. Но то, что на самом верху, это точно! Хотя была у меня одна идея.
– Что за идея?
– Провернуть пару устрашающих акций, глядишь, сами бы разбежались.
Карась заботливо подправил ему сползающую сигарету.
– Чего же ты его решил грохнуть? Может, ждать не захотел?
– То-то и оно, что не захотел. Такие деньги рекой текут, и все мимо меня! Я ему предложил увеличить мою долю, а он артачиться начал. Потом понял, что с огнем играет, кое-что предложил мне интересное. Ну, я и согласился. Несколько раз мы с ним встречались, перетирали по этому вопросу.
– Понятно. Ну, а потом что произошло? Почему захотел убрать?
– А тут ко мне Николаев подкатил, у него там с Шевцовым какие-то непонятки возникли по бизнесу. Он был в курсе того, что у меня с Шевцовым тоже имелись напряги, вот и предложил мне, чтобы я завалил его за хорошую копейку. Я и согласился.
– А каков твой резон?
– Прямой! Шевцова не станет, так половину его бизнеса я себе забрал бы, а другая половина под мой контроль перешла бы.
– И почему же ты не грохнул?
– А там какие-то непонятные вещи пошли: меня менты вдруг самого закрыли, а Шевцов в подполье ушел.
– И что дальше?
– А ничего хорошего! Менты стали меня прессовать, дело
– Что за дело?
– Будто бы я с подельниками какой-то ювелирный магазин взял. А только на хрена мне это нужно, когда у меня пехота имеется, она может любой амбар вскрыть. Мне даже пальцем шевелить не придется.
Карась понимающе кивнул, едва улыбаясь: в законном он находил приятного собеседника. Да и тот, видно, тоже не разочаровался в общении. То, что было в густом дыму, стало отчетливо приобретать контуры, а то, что находилось в тумане, сделалось прозрачным.
– Назвали какого-то фраера, с которым я будто бы вскрыл ювелирный. А только я его погоняло впервые слышал! Просил корешей пробить, что за фраерок такой выискался. Так из них тоже никто о нем не слышал.
– А сам-то что об этом думаешь?
Сигарета выпала из перекошенных губ, однако поднимать её Карась не торопился. Собственно, и без нее законный был словоохотливым.
– Ясно, что все это какие-то ментовские рамсы. Только для чего все это делалось, я до сих пор понять не могу.
– И что потом?
– А дальше и вовсе интересно стало. Они мне сказали, что этот корешок...
– Как его погоняло?
– Мельник... Они мне сказали, что этот корешок специально меня оговорил, что к делу с ювелирным магазином я не причастен. И отпустили меня восвояси, даже еще извинились, – губы законного злорадно перекосились. – Прежде такой любезности за мусорами не наблюдалось. Хотел я все-таки грохнуть этого Шевцова, а он куда-то растворился.
– С Николаевым больше не связывался?
– Не до того мне было. Вокруг моего дома какие-то хмыри стали ошиваться. Вот я и решил немного переждать. Думал, что здесь поспокойнее будет.
– Где живет этот Николаев?
Что-то во взгляде Чалого неуловимо переменилось, с каждой секундой оно приобретало все более осмысленное выражение. Действие наркотика заканчивалось, еще через пару минут, и он впадет в дрему, из которой вывести его будет крайне затруднительно.
– Ты бы мне сигарету дал, – голос законного прозвучал почти требовательно. Восстанавливался он быстрее, чем хотелось бы. Следовало увеличить дозу.
– Обожди, сейчас дам, – пообещал Карась. – Только сделаю тебе небольшой укольчик. – Надеюсь, что ты не возражаешь? – В черных зрачках вора плеснуло нечто похожее на бунт. – Уверяю тебя, это совершенно не больно. Тебе понравится!
Взяв вторую ампулу, Карась уверенно отломил ее кончик и, набрав в шприц усиленную дозу раствора, медленно ввел его, хищно наблюдая за тем, как меняется при этом лицо Чалого. Воля вора была сломлена окончательно, теперь он стал всего-то податливым материалом. Прикурив сигарету, Карась сунул её в уголок рта законника. Некоторое время тот с жадностью вдыхал дым, как если бы восстанавливал утраченные силы.