Непристойное предложение

Рей Полина

Когда Олег стянул с себя плавки и расположился между её бесстыдно распахнутых ног, Уля окинула его затуманившимся взглядом. Она понимала, что именно за этим последует, но ни страха, ни желания свести бёдра не было.

Аверин вошёл в неё плавно – сначала ввёл головку, потом мягко двинул бёдрами, и Уля, всхлипнув, приняла его в себя без остатка. Олег же склонился к ней, он не двигался, хотя Уля понимала, чего это могло ему стоить. Сначала бесконечно бережно поцеловал, потом скользнул губами по шее к ключицам, а когда взял в рот сосок и перекатил его языком, Ульяна сама

заёрзала под ним, жаждая большего.

– Не больно? – спросил Олег сдавленным голосом, и когда Уля помотала головой, начал двигаться.

Сначала неспешно, после, когда она сама, удивляясь своей смелости, подогнала его, проведя ногтями по спине, ускоряя темп.

Уля почти не чувствовала боли – всё затмевало ощущение чего-то запредельного. Словно наконец и вправду свершилось то, что было предначертано уже давно, каким бы странным это ни казалось.

– Ты же… не против, если мы сейчас начнём пробовать завести ребёнка? – шепнул Олег, останавливаясь, и Уля улыбнулась. Он был бесконечно трогательным во всём. В том, с каким трепетом задавал свой вопрос, в том, с какой нежностью отводил с её лба прилипшую прядку.

– Нет, я только за, – едва слышно ответила она, и Аверин набросился на её рот поцелуем, а сам продолжил двигаться. Теперь то, как он её брал, больше походило на жадную потребность взять всё без остатка, и Улю это сводило с ума – бросало за ту грань, из-за которой она уже не хотела возвращаться.

Аверин сделал несколько последних резких движений и, вбившись в Ульяну в последний раз, замер, изливаясь. И только стон, который он не смог сдержать, сорвался с его губ, к которым она несмело прикоснулась поцелуем.

Он отстранился через несколько секунд, но лишь для того, чтобы привлечь её и крепко прижать к себе. И Ульяна, несмотря на то, что ей хотелось столько всего сказать мужу, доверчиво уткнулась носом в его шею и заснула.

***

Сон к нему не шёл. Аверин лежал, держа Ульяну в объятиях, и не мог осознать всего того, что чувствовал. Оно, словно цунами, набегало сразу отовсюду, чтобы уничтожить все те барьеры, которые он ещё пытался вокруг себя выстраивать.

Потому что так было правильнее. Или казалось правильным?

С того момента, когда сделал Ульяне предложение, появилось знакомое гнетущее чувство внутри. Оно вгрызалось в душу, и чем больше времени проходило, тем сильнее становилось. Олег знал, к чему это может привести – к очередному рецидиву. Тому, чего он так опасался. Нет, Аверин не боялся смерти, он боялся её последствий.

Когда встретил Улю по прошествии стольких лет, поначалу счёл это знаком судьбы. Потому и пошёл сразу напролом. Но чем больше обо всём этом думал, чем ближе узнавал эту новую, но одновременно хорошо знакомую Ульяну, тем больше убеждался – он не имел права делать то, что собирался.

Раз за разом мысленно обращался к отцу Ули, которого давно не стало, и в ответ в памяти вспышками появлялись разноцветные картинки.

В них были крошка-Ульяна и его чувства к ней – настоящие, отцовские. Словно он был её папой, который хотел уберечь ото всего. Который хотел, чтобы

рядом с ним она чувствовала себя как за каменной стеной… А что же он дал ей вместо этого, пусть и по прошествии лет? Свои эгоистичные потребности и то, что был уже далеко не молод. Да и не сказать, что здоров… Куча проблем на её голову, которые Ульяны совершенно не касались. И наверное, ему было бы легче понимать, что она относится к этому как к сделке. Но нет… Она была такой открытой, искренней, трогательной, что он и сам заразился всеми этими чувствами. Как заражаются вирусом, с которым может справиться только иммунитет. Но в том и была проблема – иммунитет Олега не хотел ни с чем справляться.

А сегодня, когда Аверин сделал Ульяну своей, всё окончательно встало на свои места, только легче от этого ни черта не было. А вот страшнее – да. До чёртиков, до алой пелены перед глазами. Потому что уже отчаянно боялся потерять.

Олег сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Крепче прижал к себе Ульяну и попытался уснуть. Нужно было гнать от себя куда подальше эти идиотские мысли, потому что если чему-то и суждено было случиться, вряд ли он сможет это миновать.

Домой возвращаться не хотелось, хотя Олега ждали дела. Маленький отпуск в раю стал тем глотком кислорода, которого ему так не хватало. Они с Ульяной много гуляли по берегу, купались, наслаждались друг другом. Аверин не знал, сможет ли когда-нибудь повториться что-то подобное, потому ценил каждую минуту.

По возвращении в Питер, он отвёз Ульяну домой, сам же отправился прямиком в офис, где его уже дожидался Влад. И не только он, как выяснилось.

– Олежа! – не успев оказаться в переговорной, услышал Аверин знакомый голос, а мгновением позже инстинктивно прижимал к себе мать Ули, которая бросилась к нему, стоило только Олегу оказаться в поле её зрения.

– Что-то случилось? – мгновенно напрягся он, отстранив от себя Нику и заметив, что у неё глаза на мокром месте. Тут же захотелось набрать номер Ульяны и убедиться, что с ней всё в порядке.

– Мы можем поговорить?

Аверин кивнул Владу, который зашёл в переговорную следом за ним, давая знак, чтобы тот оставил их с Никой наедине, после чего указал на один из стульев, и когда Ника устроилась за столом, налил стакан воды и поставил перед ней.

– Я слушаю.

Ника сначала отпила глоток из стакана, после чего опустила взгляд и проговорила:

– Ульяна меня обманула. Обещала помочь, сказала, что теперь, когда она замужем за тобой, у неё появятся деньги…

– Она так сказала?

Олег отошёл к окну и повернулся спиной к Нике. Заложил руки в карманы брюк, а сам попытался прогнать противное ощущение, поселившееся внутри.

– Да… у меня есть долги, Уля обещала помочь деньгами. А сама отказалась теперь.

Перед мысленным взором тут же встали бывшая жена и сын, которым от него только и надо было, что поживиться. Хоть чем-то. Он называл это словом «урвать». Будто они были стаей голодных падальщиков, которые ещё при его жизни пытались оттяпать хоть что-то.

– Сколько тебе нужно?