Непрощенный

Лидин Александр

ОТКР.

Русский язык. И все вокруг разговаривают на русском языке, хотя и с изрядной примесью малопонятных словечек. Может, это все-таки глюк на почве передозы чего-то и научной фанта…

— Что случилось? — поинтересовалась паучиха.

— Знакомого встретил, — пробормотал Артем и снова навалился на колесо.

Он чувствовал, что за этой дверью находится что-то важное. Но что? Вряд ли он смог бы ответить на этот вопрос. Как бы то ни было, там оказался коридор — точно такой

же, как был наверху, и это разочаровывало. Зато, по крайней мере, не приходилось ломать голову над тем, что делать дальше. Пропустить вперед даму, закрыть за собой дверь и…

И передвинуть вот этот рычажок под табличкой «Вакуумный фиксатор».

— Ты что творишь?! — завопила Матильда, но ее голос потонул в змеином шипении.

— Скипаем… — придушенно пискнула «вдовушка» — похоже, прекрасно понимая, что «скипать» некуда. Она метнулась к одной стенке, к другой, потом шлепнулась на спину и поджала все восемь лап.

Обморок…

Артем беспомощно уставился на нее. Что-что, а приводить в чувство паучих, пусть даже и разумных, ему не приходилось. Добро бы нашатырь наличествовал… а как ей делать искусственное дыхание? Он присел рядом на корточки и осторожно коснулся щетинистой лапки, похожей на сухой еловый сучок.

— Эй, — окликнул он. — Вставай.

Лапка слабо пошевелилась.

— Диск… — обморочно скрипнула паучиха. — Сейчас разлетится… в артымац…

— С чего ты взяла?

— Ну… что ты там… дернул…

— Вакуумный фиксатор? А что такого? Дверь запер и все…

«Вдовушка» подскочила, словно ей дали пинка. На Артема уставились все восемь круглых глаз.

— Ты с чего взял? Откуда ты знаешь?

— Так ведь по-русски написано!

Паучиха опасливо подковыляла к двери и некоторое время изучала непонятную надпись.

— Как ты сказал? По… руски?

Что было в ее голосе, Артем понять не мог. Удивление… недоумение… испуг… Но почему?

— Ты же сама говоришь по-русски! — попытался объяснить он. — А здесь по-русски написано. Вы что, поголовно неграмотные?

И умолк, чувствуя, что слова тут бессильны.

— Это письмена Древних, — серьезно произнесла паучиха. — Их языка никто не знает. А мы говорим по-другому. И пишем тоже.

— То есть?

— То и есть.

— А ну, напиши что-нибудь, — проговорил Артем.

— Например?

— «Открыть».

Паучиха выбрала неистоптанный участок пола и вывела несколько загогулин, напоминающих помесь латиницы с японскими иероглифами.

— Вот это — если «открыть» в сложноподчиненном предложении. А вот так… — она пририсовала еще одну кривульку, — в неопределенно-директивном наклонении. Вот так — в повелительном…

— Хватит, — взмолился Артем. — Сколько у вас этих наклонений?

— Шесть. А разве у васиначе?

Господи… И это называется «найти общий язык»!

Однако Артем отметил два весьма любопытных момента. Во-первых,

закорючек в написанном паучихой слове было меньше, чем букв, но больше, чем слогов. И во-вторых, ей даже в голову не пришло уточнить, в каком значении используется это слово. Можно ведь дверь открыть, а можно новый континент.

— Хорошо, — «вдовушка» отступила на шаг и наклонила набок головку. — А как, по-твоему, это пишется?

— По-русски?

— Да… Поруски.

Артем подвинулся, написал «открыть» — для простоты печатными буквами. Паучиха подошла поближе и медленно провела коготком по одной букве, потом по другой…

— Это в каком наклонении? — буркнула она.

— То есть «в каком»?

— Ну… в повелительном, в неопределенно-директивном?

— Нет.

— Что «нет»?

Окончательно замороченный, Артем схватился за голову.

— У нас все по-другому, — жалобно пробормотал он. — Никаких этих… наклонений…

— А как вы тогда понимаете, что дверь открывать надо, а не вообще можно?

Вопрос, конечно, интересный. Проблема заключалась лишь в том, что ответить на него мог разве что профессиональный филолог, к коим Артем не относился. Склонности к изучению языков он не испытывал никогда. Стойкой «четверкой» по русскому и литературе он был обязан лишь любви к чтению и загадочной «врожденной грамотности», позволяющей не задумываясь ставить в нужные места запятые и не ломать голову над правописанием. Что касается названий склонений и спряжений, все это забылось сразу же после окончания школы — за ненадобностью.

И вот надо же — понадобилось.

— Слушай, — Артем скорчил умоляющую гримасу, — давай потом с наклонениями разберемся. На досуге. А то еще эти придут… кромешники…или кто-нибудь похуже.

Паучиха выдержала паузу — достаточно долгую, чтобы у Артема появилось подозрение, переходящее в уверенность: его хитрость раскрыта.

— Ладно, — снисходительно проговорила Матильда. — Потом так потом. Пошли.

Идти пришлось недолго, и вскоре они уперлись в стену. Но это был не тупик. В прошлой жизни Артема — в той, что была давно и неправда, в которой не только разговаривали, но и писали по-русски, — такое место называлось… тоже на букву «т». «Т-образный перекресток». Правда, по тем перекресткам люди не ходили пешком, а ездили, и отнюдь не на ездовых квочках. Но это уже не важно.

На стене красовалась табличка, и надпись на ней явно представляла интерес не только для Артема: пыль на ней не так давно стерли, и новый слой еще не успел нарасти. Причина была очевидна. Указателем направления пользоваться можно, даже не понимая, что означают значки над стрелочками. Впрочем, Артем тоже этого не понимал.

«Вдовушка» остановилась под указателем и посмотрела на своего спутника — как показалось Артему, весьма ехидно. Хотя… кто их, пауков, разберет. Мимика у фрау Матильды отсутствовала как таковая.