Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
Шрифт:
– Вы делаете свою работу, – нимало не смущаясь, заявил Диего. – Я свою.
– Прям видно, как ты ее сделал, – прошипела Сапфира, пытаясь меня отвязать. – Такой из себя отличник трудового садизма. Сделал из Марии тренажер – «каждому по потребностям» и пыжится! – Передразнила: – «Я свою!» Ха! Перетрудился, болезный!
– Всё! Вы меня достали! – рявкнул мужчина, резко вскакивая и оттаскивая от меня девушку. – Вы все же на моей территории!
– Тоже к кровати привяжешь? – хмыкнула Марика. – Меня тогда не на голую раму, я
– Мария тоже, наверное, любит, – погрустнела Сапфира.
– Я вам сейчас… – начал изображать из себя Ивана Грозного Диего, но договорить не успел.
Один из моих огоньков, видимо, так заинтересовался разговором, что пошел наружу посмотреть, а может – и поучаствовать. Только пошел он не один, а прихватив все свое барахло. Почему за свое имущество он принял мои кишки, я не в курсе, но тянул он их из меня знатно.
– А-а-а! – зашлась я в крике, выгибаясь почти на мостик.
– Видите?!! – заорал Диего. – Чего стоите? Держите ее, пока она себе руки не оторвала!
На меня сверху шлепнулись два легких, но очень костлявых тела.
– Мария, – прошипел кто-то из девчонок мне на ухо, – ты держись. Мы за тебя!
– Что здесь происходит? – раздался возмущенный голос. – Почему вы пытаетесь перед утоплением раздавить мою лучшую подругу?
– Лёна! – воскликнуло одновременно три голоса, пока меня выгибало, плющило и колбасило. – Это не то, что ты думаешь!!! И даже не то, о чем ты подумаешь потом! А третий вариант – вообще для тех, кому за двести!
– Почему? – допытывалась Лёна.
– Потому что, когда за двести лет или двести грамм, – пробухтела Сапфира, оседлывая меня, – глазам уже все равно! Они ничего не видят!
– И все же. – Звук голоса приблизился. – Я требую ответа!
– А-а-а! – заорала я, потому что огонек решил: наверное, мало взял. И прихватил еще и печень. Мою. Мне стало совсем радостно и весело. Прямо-таки до плясок на горячей сковородке.
Глава 24
– Тебе уже отвечают, – заявила Лёне Марика, обхватывая мое бьющееся в конвульсиях тело. – И очень громко.
– То, что вы Марию тут пытаете, – рявкнула девушка, – я уже поняла. Не поняла только – зачем?
– У нее эти… – В этот момент меня выгнуло особенно высоко, и Сапфиру, скорей всего, подбросило вверх, поскольку чуть позднее она приземлилась на меня снова и вышибла весь мой боевой дух. Правда, вместе с огоньком.
Тот так перепугался погрома, что бросил все нажитое нечестным трудом бесхозное имущество и выскочил наружу.
– Вот ты где, гаденыш! – Я так понимаю, квартирант попал в руки Диего, и тот теперь будет у него требовать возместить аренду помещения.
– Ш-ш-ш-ш-ш, – зашипело
– Уф! – вздохнул мужчина. – Еще один. Пять осталось.
– Их-то пять осталось, – резонно заметила Лёна. – А вот от Марии скоро ничего не останется! – И я с ней согласилась. Тихо и молча. Как положительная девушка. Лежу же, значит, положительная!
– И мы про то же! – поддержали нас девчонки. – Этот рентгеновский снимок нельзя считать за полноценную Марию.
– Пойду-ка я поспрашиваю в клане Знающих, – решила Лёна. – Вдруг есть менее садистский способ избавиться от этих огоньков.
Я подумала и решила: есть! Выковырять напрямую. Будет больно, но меньше.
– И мы тоже пойдем, – сообщили девочки. – Послушаем, что носится в эфире.
– Хорошо, – согласился Диего, обливая меня холодной водой. – Будут новости – сразу сообщайте.
– Ты бы с ней поосторожней, – вмешалась в процесс закаливания Марика. – Смотри, у нее уже кожа синяя, как небо. Мы же все-таки не в «Аватар» играем. В смысле в мини-«Аватар» или «Аватар» на строгой диете.
– Я вижу, – проскрипел мужчина сквозь зубы. – Но если я не буду подавлять ее водой, эти нахлебники быстро восстанавливаются и начинают питать ифрита.
– Дипломированный врач-садитолог, – с невольным уважением произнесла Сапфира.
На какое-то время наступила тишина.
– Прости меня, родная! – Теплые сильные пальцы погладили мою ладонь. – Но я не могу тебя отпустить. Только не тебя.
У меня на это признание слов не нашлось. Да и произнести их я бы не могла. Зачем тогда напрягаться?
– Не могу смотреть на тебя такую, – хрипло признался Диего. – Бледную и неподвижную. Давай я лучше дорасскажу историю.
Можно подумать, я могу отказаться!
– Получив известие о смерти младшего брата, – начал мужчина, – старший пытался выведать подробности дела. Но вся информация была засекречена Советом. Все, что удалось узнать, – младший был рядом с сотворенным молодым огненным. Ничего более, ни за какие деньги.
Сочувствую, амиго. Но ваша история уже сделала сквозную дырку в моем мозгу и теперь подбирается к сердцу.
– Старший брат сдался, – прошептал Диего с угрызениями в голосе. – Сдался под уговорами жены.
Точняк, Мексика! Теперь еще и жена откуда-то выплыла. Скоро полезут внебрачные дети от троюродной бабушки пятиюродного кузена с претензиями на наследство, потому что они самые близкие родственники. Остальные были удочерены и усыновлены в возрасте трех дней от зачатия.
– За несколько лет до трагической гибели брата старший… э-э-э… тритон нашел себе пару по душе, – пояснил Диего ровным голосом, каким говорят в минуту сильнейшей душевной боли. – Очень слабенькую воздушную, такую же, как его младший брат, почти потерявшую стихию полукровку. Милую, ласковую, скромную… одним словом, «воздушную» – этим все сказано.