Несломленная
Шрифт:
Вдруг впереди послышались крики. В сумерках было видно, что трое подростков напали на женщину. Феликс, поставив красивые новенькие пакетики прямо на тротуар, сунув в руки Алене медведя, побежал на выручку. Алена, как настоящий полицейский, громко закричала: «Стой, стрелять буду», тем самым, чуть не обезоружив своего мужчину. От смеха он едва не пропустил удар бутылкой. Выставив блок и скрутив руки нападавшего за спину, другому он заехал в челюсть, а третьего, собиравшегося улизнуть, заставил притормозить резкой подножкой.
В кармане у него всегда
Посадив медведя на коробки, сложенные возле выхода, Алена поспешила протянуть руку женщине.
Однако Феликс, уловив движение любимой, затолкал троицу в угол между контейнерами и укоризненно сказал:
– Ну, куда ты? Спасатель ты мой!
Отодвинув Алену и привычным движением погладив ее округлившийся животик, он помог подняться пострадавшей.
– Вы в порядке? – задал он дежурный вопрос, одновременно доставая телефон и набирая Рогозина.
– Сань, выйди и орлам своим позвони, тут у тебя безобразие «на раёне» творится.
– Тетенька меня защищала, а они ее бить начали, - вдруг раздался мальчишеский голос, судя по которому можно было сделать вывод, что хозяин напуган, но держится. Правда, на ногах он не держался, а только поднимался. Видно, его сразу же свалили на землю. – Они хотели телефон забрать, но я не дал, мне его дедушка купил.
– Будем писать заявление? – спросил Ярцев и осекся. В свете загорающихся фонарей в фирменной одежде кассира «Пятерочки» он с изумлением узнал Жанну. – Ты?
– Я, - отводя глаза, с некоторым вызовом произнесла женщина.
– Не нужно заявления, глупые они, мозги промойте для профилактики.
Рогозин и «дежурка» появились почти одновременно. Хулиганов отправили в обезьянник до выяснения личностей и дальнейшего разбирательства.
Феликс никак не мог прийти в себя.
– Жанна, а что ты здесь делаешь?! У тебя же диплом лингвиста, - ошеломленно спросил он.
– Я вышла замуж и бросила институт, - Жанна с горькой усмешкой подумала: «Никогда не говори никогда!»
Еще в прошлой жизни, будучи сытой, скучающей посетительницей светских вечеринок, она взбесилась, услышав дерзкий, как ей показалось, ответ Алены на свои ядовитые обвинения. Тогда она опрометчиво решила, что это самое большое унижение, которое можно придумать. Однако как она ошибалась! То, что происходило сейчас, было похоже на дурной сон.
Собрав остатки воли, Жанна, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, обратилась к мальчишке:
– А ты не бойся. Я думаю, дяденьки поговорят с ними и они больше не посмеют сюда сунуться.
На что он храбро воскликнул:
– А я и не боюсь. Можно я к вам приду? Помогу чем-нибудь.
И словно забыв о стоящих рядом свидетелях ее позора, ее краха, она потрепала его по голове и сказала:
– Приходи.
– Спасибо, что помогли, - не
Прикрыв за собой дверь, Жанна закусила губы, чтобы просто, по-бабьи не завыть в голос. Всхлипывания помимо воли вырывались из ее груди, и слезы, обжигая щеки, потекли из глаз. Она совершенно не чувствовала боли от ссадин, потому что душа болела так, будто ее облили кипятком и сверху посыпали солью.
В первый раз за прошедшие полгода она позволила себе реветь, но даже если бы и не позволила, вынести такую муку было выше ее сил.
Это ее Феликс должен был заботливо гладить по круглому животику. Это она сейчас должна была носить фамилию Ярцева и быть женой подполковника!
??????????????????????????
Жанна хотела уже по привычке предъявить претензии к Судьбе, несправедливо с ней обошедшейся. Но голос Объективности, который в ней помимо воли поселился во время недолгого пребывания в монастыре, сразу же указал на неправомерность исков.
Жанна после смерти матери осталась одна на белом свете в однокомнатной квартире. Чтобы иметь возможность учиться в институте, она сдала комнату двум работающим женщинам, а сама ютилась на кухне. Правда, чаще всего пропадая у подружек, у одногруппников в общежитии. Ее живой ум, привлекательная внешность ей представлялись неким бриллиантом, требующим достойной оправы. Злость разбирала при виде сытых, обеспеченных барышень, которые имели все благодаря родителям – красивую дорогую одежду, развлечения и главное – беззаботное существование. Жанна поклялась сама себе, что вырвется из нищеты и свысока будет смотреть на этих высокомерных гусынь.
А пока, чтобы не выпадать из обоймы, она стала экспертом появившихся сэконд-хендов, откапывая там совершенно эксклюзивные вещи. Они и позволяли ей поддерживать легенду о родителях, работающих за границей. Золотые украшения ей дарили периодически менявшиеся взрослые любовники.
Феликс перевернул ее мир с ног на голову. Она влюбилась, как кошка, забыв на время о своих амбициях. Любыми путями она хотела заполучить этого будущего сыщика.
Счастью не было предела, когда Феликс предложил руку, сердце и прописку в московской квартире. Но со временем детские обиды, которые переросли в желание стать лучше всех, стали царапать коготками ее, было успокоенную любовью, душу.
И в голове включился счетчик. «Хочешь быть женой генерала, выходи замуж за лейтенанта». Все это да…. Но такому лейтенанту, как Ярцев, никогда не дослужиться до генерала – уж очень он принципиален и прямолинеен, как канцелярские принадлежности.
Квартиры отдельной не видать, как собственных ушей. А любовным «мур-муром» сыт не будешь. Поэтому, когда на одной из выставок она познакомилась с меценатом Романовым, она сразу поняла, что это ее билет в достойную жизнь. И тут очень некстати пришлась беременность. Феликс настолько одержим был ею, что близость случалась в самых непредусмотренных для этого местах и предугадать все нюансы у Жанны не получалось.