Неслужебное задание
Шрифт:
— Вы полагаете? — осторожно начал Эпштейн.
— Нас ждут.
Звуки скрипки Сабих с Эпштейном услышали ещё на первом этаже резиденции Вождей. Скрипач был весьма посредственным, и Гиора невольно поморщился. У него был абсолютный музыкальный слух, и слышать явную фальшь для него было смерти подобно.
— Шо это за местечковый кляйзмер? — проворчал он, поднимаясь наверх, в кабинет Вождя.
Играл товарищ Акдак. Он стоял лицом к окну, без мундира, в расстёгнутой рубашке и играл, закрыв глаза. На вошедших гостей товарищ Вождь не обратил ни малейшего внимания. Было непохоже, что он только что вызвал Эпштейна с Сабихом для важного разговора. Бесшумно вошёл Дранг Ост, тронул патрона за плечо и что-то сказал. Тот оборвал игру, но несколько секунд ещё стоял, погружённый в свои мысли. Потом убрал инструмент в футляр, быстро застегнул рубашку и энергично подошёл к столу.
— Прошу, господа!
«Влюбился!» — неприязненно подумал Гиора, усаживаясь напротив Марта.
* * *
Курс обучения «Амазонок» в лесу подходил к концу. В отряде осталось около тридцати девушек, остальные вылетели на разных этапах. Анка была довольна своей работой, но кроме этого, она признавала, что сами девушки были хорошим материалом. Через пару дней они возвращались в город, и сегодня Анка позволила отряду немного расслабиться. Девушки разбились на небольшие группки, и щебетали о своём, о девичьем, Анка с Айвором отдыхали, растянувшись на земле и лениво перебрасываясь фразами ни о чём, несколько девушек стояли на страже лагеря. Тихий и тёплый день местной ранней осени перевалил за полдень. Вдруг одна из девушек-охранниц вскрикнула и упала, истекая кровью, за ней ещё одна, с простреленной головой. А уже в следующую секунду на поляну выскочили более десятка бойцов-трекларетан. Завязалась рукопашная схватка. Трекларетанцы, не смотря на хрупкое телосложение, были сильнее девушек, но решение нашлось само собой. В пылу схватки, одна из девушек со всей силы ударила врага в пах и тот просто отключился. Через пару минут, вражеский десант лежал в отключке, а затем девушки прошлись между ними с мачете, отрубая головы.
Одного (как им показалось старшего группы) оставили в живых.
— Уходим на базу — скомандовала Анка.
Девушки начали сворачивать лагерь и, подобрав своих погибших подруг, двинулись в сторону города.
* * *
В штабе Объединенных сил, проходило срочное совещание. Назначенный ответственным за сбор информации, вернувшийся с Земли Дранг Ост докладывал:
— За последние сутки произошли четыре стычки наших войск с трекларетанскими десантными группами. Наши общие потери составили девять человек погибшими из них шесть бойцов вновь созданной группы «Амазонки». По общим сведениям в нападениях участвовали более ста вражеских десантников. Нашим бойцам удалось взять в плен троих, но никакой информации от них получить не удалось.
— Какие будут предложения? — Спросил Март
— Есть несколько человек, — сказал Гиора, — которые могут оказаться нам полезными. Однако я бы посоветовал воспользоваться их услугами только в самом крайнем случае.
— Соберите нам максимум информации об этих людях — сказал Март — а мы уже совместно примем решение.
* * *
Первым делом, товарищ Март, узнав о возвращении «амазонок», убедился, что с Анкой всё в порядке и она жива и здорова, а потом вернулся к своим обязанностям. Эпштейн только морщился. Увлечение нового Вождя Гаммы-249 этой рыжей стервой приводило Маляра в искреннее недоумение. Истинно говорят — любовь зла, слепа, глупа и абсолютно неразборчива. Одно утешало — на деловых качествах Марта его чувства практически не отразились. Он продолжал укреплять планетарную защиту, организовывал оборону, целыми днями болтался на орбите, или на наземных станциях слежения. Встретить незваных гостей было практически нечем. Новые виды вооружения до армии дойти не успели — было всего два, или три опытных образца, а с ними много не навоюешь. Неповоротливая счастьевская экономика так и не успела перейти на военные рельсы и освоить выпуск новых видов техники и вооружений. Гиора мрачно наблюдал, как счастьевцы наказывают сами себя. Однако — случись что — и Тройственному Союзу нечем было бы ответить на нападение таинственной расы.
— Попытка высадки десанта провалилась. — говорил Малинин, — Но они наверняка на этом не успокоятся.
— Недалеко от Элегиума местные зафиксировали скопление военного флота, — поддержал Эпштейн, — Ну, не то, чтобы флота. Они насчитали кораблей тридцать. Это именно те, кого мы ждём.
— Маловато будет. — усомнился Малинин, — Разве что ждут, когда остальные подтянутся.
— Наш флот, увы! — серьёзного сопротивления не окажет. — говорил Дранг Ост, — Разве что — задержит ненадолго.
Все трое сидели в столовой правительственного комплекса.
— Что там эти учёные головы насочиняли? — спросил Малинин, — Можно их чем-нибудь пронять? Анка, вроде рассказывала, что если врезать им по яйцам, — тут Малинин невольно поморщился, — то они сразу вырубаются. И ещё — эти твари… гермафродиты.
Тут Эпштейн не удержался и захихикал. За ним засмеялись и остальные.
— Пэлед что-то говорил про напалм, которым можно прожигать броню кораблей. — вспомнил Гиора, — Но напалм в вакууме не горит. А нам предстоит сражение в космосе.
— А причём тут это? — спросил Дранг Ост.
— Стрелять надо именно в реакторный отсек. Он же — мозговой центр всего корабля. — пояснил Гиора.
— Короче — нужны снайперы. — подытожил Дранг Ост, — Задача ясна — собрать самых лучших стрелков.
* * *
Анку сложившаяся ситуация совсем не радовала. Более того. Всё чаще и чаще вспоминала она фразу из Книги Экклезиаста — «Многие знания — многие печали». Оу наградила её знанием, которое не предназначалась для земной расы. И Анку это знание совсем не обрадовало. На руке у Марта Акдака она увидела тот же узор, что и на своей, который получила, когда согласилась вложить руку в лоно статуи неведомой инопланетной богини. Каким образом он появился на руке Вождя? Уму непостижимо. В то, что товарищ Акдак мог тоже оказаться на планете бхани — Анка не верила ни на секунду.
Оу… А если и она вдруг поняла, что натворила? Если её наказали за такое самоуправство? А то, что это самоуправство с её стороны, Анка догадывалась, но как-то не задумывалась. Бхани с детства готовили себя к тому, что в один прекрасный день встретят свою половинку в жизни. Для них узор на запястье — просто опознавательный знак, чтобы легче было узнать своего. Но это хорошо лишь для них. Если людям такого не дано — значит так надо. Оу нарушила какой-то очень важный закон. Заповедь какую-то. Что люди Земли могут быть просто не готовы к тому, чтобы распознавать свою половинку именно по знакам — им обеим просто не пришло в голову. И что теперь делать прикажете? Сидеть в лесу, конечно, можно было бы сколько угодно долго, пока отряд не вернут на Землю, или не перебросят в другое место. Командировки, рано или поздно, заканчиваются. И она бы покинула Гамму-249. Это был бы наилучший вариант. Или попроситься в какую-нибудь командировку, умолить Малинина дать какое-нибудь задание. Но сейчас это было бы равносильно дезертирству. После высадки десанта ждали нового нападения. И оно не замедлит быть. А товарищ Март чуть ли не у ворот базы их поджидал, когда группа вернулась в столицу. И бросился к ней на глазах у всех. Вот срам-то… У этого Марта чуть ли не половина баб всей планеты в койке перебывала. Сама его пару раз с бабы снимала. И надо же — этакое «сокровище» — и её «половинка»! Хорошо, что мама не знает! А надо, чтобы и не узнала! И что с этим проклятым знаком делать? Хуже каиновой печати! Калёным железом выжечь? Или вот — настроить бластер на меньшую мощность и выжечь это клеймо! Точно! Выжгу его лазером! Анка достала бластер из кобуры и перевела регулятор мощности. И в этот момент раздался сигнал вызова. Малинин собирал отряд.
Глава 20
Нет худа без добра
Через пару дней, после последнего разговора с фон Кутченбахом, заключённый Ричард Дагвард, был переведён в дальнюю военную тюрьму. В новой тюрьме заключённый Дагвард первое время доставлял немало хлопот персоналу. Страдая хроническим похмельем, он умудрился связаться с самыми проблемными заключёнными, которые поставляли ему дрянное пойло гордо именовавшееся «тюремным бурбоном». Так продолжалось примерно месяц.
Всё изменилось в один день, когда Дагвард одним ударом отправил в нокаут одного из заключённых, который, как ему показалось, грубо повёл себя с женщиной-психологом, одной из тех, кто приходили в тюрьму раз в несколько дней. Женщина была немного испугана, а Дагвард был отправлен в карцер на тридцать дней. К удивлению охраны, он не сопротивлялся и вообще, вёл себя не так, как обычно. И этот случай не ускользнул от внимания начальника тюрьмы, подполковника Эрика фон Кляйнера, которого за глаза называли не иначе как «гауляйтер». Причина прозвища крылась в тёмном прошлом семьи (далёкий предок подполковника был гауляйтером концлагеря в Польше во время Второй Мировой Войны). Надо сказать, что общих черт у подполковника и его далёкого предка было крайне мало, но было одно качество, связывающее их сквозь поколения. Эрик фон Кляйнер, как и его предок, обожал бокс. Сам фон Кляйнер долгое время был боксёром-любителем. Красивый хук справа отчётливо говорил, что перед ним боксёр. Подняв дело заключённого Дагварда, гауляйтер убедился в своей правоте — «золотые перчатки» Марса. Едва выйдя из карцера, протрезвевший Дагвард предстал перед подполковником. Сделка лежала на поверхности. Дагвард получал относительную свободу передвижения по территории тюрьмы и пятнадцать человек под своё командование. Из этих пятнадцати он должен был сделать команду боксёров к следующим соревнованиям «тюремной лиги».