Неслужебное задание

Костин Павел Геннадиевич

А началось всё так хорошо и заманчиво. В Западном космопорту к Кевину подошёл человек, назвавшийся Ричардом Дагвардом. Вообще-то это был не Рек, а Датч, но он решил назваться своим братом — в целях безопасности. Такая вот конспирация, шитая белыми нитками. Человек рассказал ему историю, потом пообещал, что «заинтересованные люди» хорошо заплатят, если материал, собранный Кевином, попадёт в СМИ. И Макнамара-младший решил не лететь на Деону, а остаться на Земле. По ходу пьесы выяснилось, что в рассказанной истории замешаны его отец — Кевин Макнамара-старший и ещё один человек — по имени Ганс фон Кутченбах.

В больнице, где Кевин зализывал раны, к нему пришёл человек по имени Гиора Эпштейн. Назвавшийся другом отца Эпштейн принёс Кевину мешок

фруктов и больше часа беседовал с незадачливым журналистом по душам. О том, что под именем Река скрывался его брат, Гиора, разумеется, узнал сразу же. Датч уже тогда был «под колпаком» у спецслужб, куда он попал после истории на Маркире, где, удирая, уничтожил прямым попаданием из пушки свадьбу — пятьсот душ гостей и жениха с невестой. К тому же брачующиеся были из «Первых Домов»… Каким образом нашим МИДовцам и прочим «компетентным органам» удалось замять ситуацию — это отдельная история. Информацию о «Верблюжьей ферме» обнаружила На-Ла. И братцы не придумали ничего лучше, как попытаться её продать. Это было первое задание Река, полученное им от Златова.

А сейчас Кевин Макнамара снова рвался в бой. Теперь уже с подкреплением в виде Дария Громова. К этому времени Дарий из зелёного юнкера превратился в опытного и успешного военного репортёра, работающего на несколько ведущих информационных агентств от ISN до «Российского Телеграфного Агентства» и «Информационной Службы Земного Содружества». Не сказать, чтобы за это время они стали друзьями, но они привыкли друг к другу и грызлись уже больше по привычке. Сейчас Гиора Эпштейн снова вспомнил об этой парочке.

Глава 19

Всем сестрам по серьгам

— Ну и что с Вами делать, Ричард? — продолжал спрашивать фон Кутченбах, — Молчите? Ну, хорошо. Я мог бы ещё долго перечислять ваши подвиги, но мне этого не хочется. И дело с Вами иметь тоже не хочется.

Фон Кутченбах вызвал охрану.

— Увести! — кивнул он на унылого Река.

Река Дагварда действительно вернули в тюрьму. Но не в ту, откуда забирали. Его отвезли в одну из секретных тюрем Разведуправления — этакий «замок Иф», расположенный посреди Аравийской пустыни. А там поместили в одиночку и, казалось, забыли о его существовании.

Дидре Ле Бланш, вернувшаяся на Землю незадолго до этого, тоже вернулась не просто так, а со скандалом. Дидре, всё-таки, оказалась самой обычной бабой. Пусть умной и красивой — но бабой. Которая решила, во что бы то ни стало, привязать к себе Марта Акдака навечно. По правде сказать — её ожидания относительно официального замужества были вполне обоснованы и оправданны, но для Акдака совершенно неочевидны. И это её огорчало. Положение усугублялось появлением на Гамме-249 отряда полковника Малинина, а вернее — Анки Островой, служившей в этом отряде. Дидре почувствовала в ней соперницу с первого же дня, едва Анка появилась в Резиденции Вождя. Хотя сама Анка была, что называется, ни уха, ни рыла и искренне удивилась вспышке ревности со стороны официальной любовницы Акдака. Зато сам новоявленный Вождь, увидев рыжую спецназовку, мгновенно «сделал стойку» и Дидре это заметила. Короче, возвращению Дидре на Землю предшествовала бурная сцена ревности, устроенная ею Акдаку. Только вот товарищ Март был не из тех мужчин, с которыми такие номера прокатывают и он попросту указал Дидре на дверь.

— Меньше всего этого ожидал от Вас, мадам (или мадемуазель?) Ле Бланш. — сказал ей фон Кутченбах, — Кстати, насчёт того, что Вы прикладывались к бутылке — тоже правда?

Дидре кивнула.

— И где Вы брали выпивку?

— На «чёрном рынке».

Фон Кутченбах поморщился. Он уже давно понял, что за отдел и что за народ ему достались «в наследство» от Томлинсона. Пытаться что-либо делать с этим сбродом это всё равно, что с дерьма сливки собирать, как выражался всё тот же Малинин, друг курсантской юности, чтоб его… Нет, зря, ой зря фон Кутченбах не остался в

своё время в космодесанте, а согласился на перевод!

— Я беременна. — сообщила между тем Дидре.

— Ещё не хватало! — вырвалось у фон Кутченбаха, — Вы глотали спиртное стаканами! Вы хоть понимаете, что у Вас может за ребёнок родиться?!

— Я сделаю…

— Вы католичка, мадам (или, всё-таки, — мадемуазель?) Ле Бланш?

— Я неверующая.

Фон Кутченбах опять поморщился.

— Я отправлю Вас в клинику на обследование. А потом решим, что с Вами делать!

Ещё одним обстоятельством, сильно портящим настроение, была история с мнемоником на станции «Омега». Этот мнемоник был важен и нужен не только и не столько фон Кутченбаху, сколько тем пятерым, которые знали и о «Верблюжьей ферме». Этот мнемоник работал на них. И вот теперь — курьер убит, инфочип исчез в неизвестном направлении… Да ещё и этот Эпштейн, будь он неладен! И надо же было такому случиться, что именно он оказался тогда на станции, и именно к нему эта Острова обратилась за помощью! Если этот Маляр раскопает… От одной мысли об этом фон Кутченбаху делалось дурно. Выход из этого был только один. Если он, фон Кутченбах, хочет спасти себя и свою карьеру — придётся обратиться за помощью к кому-то из этих пятерых. По трезвому размышлению фон Кутченбах решил, что помочь ему может только один из них — Кевин Макнамара-старший. Тем более, что сам Макнамара был кое-чем обязан фон Кутченбаху. У мистера Макнамары-старшего был сын — Кевин Макнамара-младший, журналист-«стрингер», обожавший совать нос куда надо и куда не надо. Из одной очень неприятной истории, случившейся в результате этой нехорошей профессиональной привычки, Ганс фон Кутченбах и выручил молодого человека несколько лет назад. С тех пор младший Макнамара не интересовался ничем, кроме светских хроник и модных показов. А мистеру Макнамаре-старшему надо напомнить, что пришло время платить по счетам. Фон Кутченбах не знал, что именно в этот момент Гиора Эпштейн беседовал по видеосвязи с Макнамарой-младшим и его приятелем Дарием Громовым. И что в их беседе впервые прозвучало имя Альта Джеир.

* * *

А тем временем на «Мимозе»…

— И что теперь с нами будет? Ты об этом подумал?

На-Ла гневно сверкала глазами на Серого, тому было, как будто, всё равно.

— Если Река отправят обратно в тюрьму, это значит, что нам всем каюк! — продолжала бушевать кхамианка, — Ладно, мы с Шим-Пангом! Нам есть куда вернуться! Я смогу обратно на Кхам, Шим-Панг — опять к своим спецназам, а ты-то? Ты-то?! У тебя же ни кола, ни двора! Да и вообще — ты кто?! Ты бродяга, без роду и без племени!

— А что это тебя так моя судьба волнует? Влюбилась что ли? — подначил Серый.

— Да нужен ты мне! Мне Река жалко!

— Настолько жалко, что ты ему выпивку таскала, а до этого на четверть века в тюрьму упрятала.

На-Ла взвизгнула и ринулась на Серого с кулаками. Бывший космический бродяга ловко увернулся и спрятался за спинку кресла. Несколько секунд они танцевали вокруг него, потом Серый сорвался и вылетел из кокпита, На-Ла за ним. Серый промчался по коридору и заскочил в пустую каюту, затаившись за дверью, На-Ла влетела следом, Серый выскочил и запер её в пустой каюте.

— Посиди и подумай над своим поведением!

На-Ла, поняв, что вляпалась в примитивную ловушку, выла, визжала и колотила в дверь кулаками. Серый навесил на дверь дополнительный замок и неспешно удалился.

* * *

Мирный сон Гиоры Эпштейна был прерван появлением отца Сабиха.

— Ты с ума сошёл? — Эпштейн щурясь, посмотрел на табло электронных часов, показывающих без десяти четыре по местному времени.

— У нас мало времени. — лаконично ответил контрабандист-падре, — Я получил сообщение от своих людей. Они зафиксировали скопление неизвестных кораблей в районе Кси-011.