Неслужебное задание
Шрифт:
Рива хихикнула, а Анка продолжала:
— Вобщем, — слухи о том, что этот кобель дерёт всё, что шевелится, похоже, и не слухи вовсе. А эта мадамка ещё на меня рот открывать пытается: мол, что за наглость и всё такое… Тут эти пришельцы непонятные в любой момент вернуться могут, раненых и убитых по всему городу немеряно, а они развлекаются… Я и не выдержала:
«А ты вообще молчи, — говорю, — у него таких, как ты ещё десяток! А я — одна!»
Дамочка сперва остолбенела, а потом — хрясь! — этому красавцу пощёчину. И вон выбежала. Ну всё, — думаю, — обидели мышку, накакали в норку!
Рива хохотала до слёз.
— И тебе это сошло с рук?
— А что?
— А после того, как ты там обматерила его официальную любовницу, он сам пришёл просить прощения за неё?
— Да.
— И тебе до сих пор ничего не понятно?
— А что должно быть непонятного?
— Анька, ты — самая фантастическая идиотка из всех, кого я видела!
— Только не говори, что он на меня стойку сделал! Только этого мне не хватало для полного счастья.
* * *
Малинин, всё-таки, сделал Анке внушение, на предмет того, что матом ругаться не хорошо, а первых лиц государства посылать по известному адресу и вовсе ни в какие ворота. Но и ему самому тоже непонятно было, что же происходит.
По правде говоря, — Март Акдак ждал, что Анка сама придёт к нему, как приходили все его женщины. Анка же никуда и ни к кому идти желанием не горела. И разговор с Ривой, а потом и с Малининым только убедил её в том, что этого делать не надо. И через два дня она пошла, но не к Марту, а к Малинину. С просьбой послать её инструктором на лесную базу, где тренировались «летучие амазонки». На Счастье Человечества женщин в армию не брали, и это подразделение было создано недавно, буквально с нуля. Анка в разговоре упирала именно на это — у счастьевцев не было опыта. Малинин подумал — и согласился. Анка же, в свою очередь, рассчитывала, что пока она сидит в лесу, от греха подальше, товарищ Акдак помирится со своей пассией, или найдёт другую, страсти улягутся и всё само собой утрясётся. А потому, оказавшись в тренировочном лагере, расположенном между Великими Болотами и рекой Могучей, которую живущие на её берегах звали просто Река, уже на следующий день Анка совершенно выбросила из головы всё произошедшее.
И весь следующий месяц Анка провела на лесной базе в районе Великих Болот. Вместе с ней напрашивались и Айвор с Джинном. Айвора Малинин отпустил без возражений, а вот Джинна оставил к явному его неудовольствию.
Группа Малинина действительно вернулась к охране резиденции Акдака. Но товарищ Март, не увидев среди спецназов Анки, явился к Малинину с вопросами, куда она подевалась, и получил исчерпывающий ответ, который явно его расстроил, а Малинина удивила его реакция. Батя не понимал — чем вызвано такое внимание нового Вождя к его, Малинина, подчинённой.
Сама же Анка даже не ожидала, что ей так понравится обучать молодых. Анка взялась за дело со всем служебным рвением и девушки — числом пятьдесят — быстро поняли, что значит русское выражение «ежовые рукавицы», а главное — почувствовали их на себе. Гоняла она девчонок без всякой поблажки, на стоны и жалобы отвечая суворовской фразой «Тяжело в учении — легко в бою!» За месяц из пятидесяти человек осталось тридцать. Остальные были Анкой беспощадно выбракованы. Оставшихся они с Айвором разделили на две группы.
— Ну что, девчата! — говорила на утренней поверке Анка, — Толк из вас выйдет! А вот бестолочь останется. И этим мы сегодня займёмся.
Ближе к концу месяца, когда группа Пэледа уже покинула планету, Анка вывела своих подопечных на курс выживания в лес. Именно тогда Март не выдержал и решил сам отправиться на болота. Предлог, разумеется, был благовидный — проверить — чему научились девушки под руководством земных инструкторов. Малинин и Гиора составили ему компанию.
Лес встретил их тишиной. На месте предполагаемой стоянки никого не оказалось. На базе тоже их не было.
— Интересно — куда они их увели? — вслух подумал Малинин и предложил идти искать.
Часа через три поисков нашли место последней днёвки группы. А ещё метров через пятьсот в спины им упёрлись стволы бластеров и чей-то голос на общегалактическом приказал не двигаться.
Лагерь оказался на небольшом островке посреди болота. Там же обнаружилась и Анка. Малинин про себя удовлетворённо отметил и прекрасную маскировку места, и удобное расположение — подойти незаметно к островку было невозможно. Вскоре собралась вся группа.
— Ну, показывай хозяйство! — ухмыльнулся Малинин.
— Даю вводную. — скомандовала своим подопечным Анка, — Лагерь обнаружили. Уходим.
И следующие сутки запомнились Гиоре Эпштейну как бесконечная беготня со стрельбой по лесу, по болотам, кочкам, буреломам и буеракам. Наконец изверг рода человеческого в штабс-капитанском звании решила, что группа оторвалась от преследования условного противника. Малинину с Акдаком эта игра даже нравилась и они с удовольствием принимали в ней участие, а вот Эпштейн с трудом выдерживал заданный темп. И всё же заметил про себя, что инструктором Анка была отменным — жёстким, волевым, к тому же в ней всегда было что-то от классной дамы.
Привал устроили на одном из бесчисленных болотных островков. Оборудовали и замаскировали стоянку. Гиора уже ничего не чувствовал, кроме усталости и зверского голода. Но в качестве еды высоким гостям предложили только «подножный корм» — шишки местного древовидного хвоща, какие-то вершки-корешки и пойманную одной из девушек-«амазонок» средних размеров змею.
«А чего ты хотел на курсах выживания?»- подумал Гиора, — «Валтасаровых пиров?» Ещё сутки девушки старательно демонстрировали, что они умеют. А научить их успели многому. Демонстрировали, впрочем, только подопечные Анки. Айвор сказал, что ему пока хвастаться нечем, и увёл своих в лес на очередной марш-бросок.
Обратно выехали уже ближе к вечеру. Акдак молчал и был явно расстроен чем-то, но вида он старался не показывать. Гиора хотел три вещи: принять душ, поесть и выспаться — не важно, в какой последовательности. К тому же он потерял очки, найти которые так и не удалось. И только Малинин прибывал в радужном настроении. Да, девчонки ещё сыроваты, но за этот месяц добились впечатляющих успехов. Анка молодец, что уж там говорить!
— Вот это я и называю — душу в дело вложить! — сказал он, обращаясь к Эпштейну.