Несознательный

Каталкин Василий

На третий тип тренажеров их допустили только после того, как они полностью освоились с удержанием равновесия, это уже были настоящие кабины истребителей с проекционной установкой, которая проецировала изображение аэродрома со всей окружающей обстановкой. На этих тренажерах застряли уже надолго, но первое время отрабатывали только взлет и посадку, при различных погодных условиях, доводя это упражнение до автоматизма. И все это при непрекращающихся тренировках на тренажерах, позволяющих тренировать вестибулярный аппарат. Единственный перерыв в тренировках наступил уже в октябре, когда строители ГУЛага сдали наконец достроенные казармы, и курсантам пришлось сворачивать палатки и переселяться, в теплые помещения.

— Наконец-то, — думал при этом Иван, — а то в Сибири в Октябре уже довольно чувствительно подмораживает.

И вот наступил день, когда им разрешили полеты с инструктором на учебных самолетах УТ-2. Этот день курсантам запомнился навсегда. Уже наступил конец октября, недавно пробросил первый снег, и аэродром еще не успел полностью очиститься от него. Неуютно и холодно, но курсанты не унывали, у них было хорошее настроение, во-первых: их обеспечили теплым обмундированием; а во-вторых: все-таки первый полет.

Когда Иван, наконец-то, сел на место летчика, то все чему его учили, вдруг разом вылетело из головы, и он с ужасом понял, что не сможет взлететь. Но тут почувствовал хлопок по плечу от инструктора, который привстал со своего места, чтобы подбодрить курсанта и Ивану ничего не оставалось, как прибавить оборотов двигателю и начать выруливать на взлетную полосу. А дальше…. Что дальше? Вбитые на тренажере рефлексы взяли верх, и курсант чисто на автомате взлетел и только тогда вспомнил о своем задании, об облете аэродрома по коробочке и посадке. И опять опыт, приобретенный на тренажере, не подвел, он набрал требуемую высоту и точно выполнил коробочку, а потом сам, без помощи инструктора, посадил самолет, причем посадил как летчик со стажем, даже понравилось как это сделал.

Однако замечание от инструктора все же получил:

— Для первого раза неплохо, — сказал он, — но все же надо было больше интервал взять от своего товарища, а то чуть ли не на хвост ему упал.

— Товарища? — Подумал тогда Иван и понял, что ничего он в полете вокруг не видел, и настолько был погружен в выполнение своего здания, что даже не заметил впереди другой учебный самолет, который в это время тоже заходил на посадку.

Потом были еще полеты, но больше ничего подобного курсант себе не позволял, как бы он не был сосредоточен на задании, всегда находил время, что бы осмотреться. А полеты каждый раз усложнялись, зимой добрались до самостоятельных полетов, на И-125 (Иркут), нормально все прошло, даже аварий поначалу было немного, что отмечалось среди инструкторов, ибо боковые сносы за пределы полосы при внезапных порывах ветра, за таковые не считались — местная специфика. К январю перешли на тренировки в составе пилотажных групп. Теперь надо было следить не только за своим полетом, но и за своим местом в качестве ведомого, что было очень непросто, чуть больше увеличишь обороты двигателю, и проскакиваешь вперед ведущего, чуть меньше и, естественно, безнадежно отстаешь. Да и с ведущим тоже иногда были проблемы, хорошо, если он один, всегда можно сориентироваться, а если их несколько, потерял на секунду контроль, и уже не знаешь где твой ведомый, а где чужой. Еще тогда Иван понял, что двойкой летать гораздо проще, ведомым не приходится следить за напарником, слишком осторожно надо было действовать в воздухе в случае полета тройкой.

Но основой подготовки к полетам все-таки стали тренажеры, в основном на них учились летать и отрабатывали различные упражнения. Если бы не они, то для тренировок потребовалось очень много полетного времени, и соответственно авиационного топлива, из-за отсутствия которого иной раз были вынуждены откладывать реальные полеты. А вообще, курсанты не прекращали удивляться тому, как был устроен учебный процесс, слишком интенсивным он был, по мнению тех, кто приходил из других училищ.

— А что, разве у вас нет гироскопа? — Удивлялся Иван, когда недавно переведенный из другого училища курсант, первый раз позеленевший вывалился из тренажера.

— Нет, ничего такого там не было, и к полетам еще не приступали, — поведал ему тот, — это у вас здесь все как наскипидаренные. У нас еще только теорию изучают.

А вообще действительно, учеба в училище проводилась и днем, и ночью, все дело в том, что курсантов было много и на всех днем тренажеров не хватало, поэтому и были вынуждены использовать ночное время.

Что до теории полетов, то действительно изучали ее крепко, но опять как-то по-разному, то готовились по общей методике, где кроме общих слов, которые требовалось заучивать, ничего не звучало. То анализировали какие-то конкретные бои и требовали от курсантов принимать мгновенные решения, что довольно-таки здорово закрепляло в голове правильные действия истребителя во время боя, когда анализировать было некогда. Особенно все изменилось, когда начали отрабатывать упражнения со стрельбой по целям. Вот когда пришлось сильно напрягать голову, так как просто поймать цель в перекрестие прицела было недостаточно, надо было учитывать еще много факторов: боковое движение цели, снос снарядов при стрельбе, рассеивание при большом расстоянии, скорость движения…. В общем все то, что было обычным делом во время ведения воздушных боев.

Но не все нравилось Ивану в учебном процессе, и особенно он не любил прыжки с парашютом, прыгать приходилось из учебной спарки, инструктор для того чтобы приподнять хвост, делал небольшое снижение, в этот момент терялось ощущение чего-то твердого под ногами, и липкий страх вцеплялся в него. Он все удивлялся, как его товарищи не боятся выпрыгивать в этот момент из такого надежного самолета? Но никто не признавался в своих страхах, поэтому и он сам решил этого не делать, хотя честно сказать, думал, что в этом не одинок.

* * *

Да уж, не так мне представлялся учебный процесс. Конечно, предполагал, что трудности возникнут, но никак не думал, что курсанты окажутся настолько не подготовлены к обучению. И всему виной собственное представление о возможностях человека. Ведь что для меня тренажер гироскоп, обычное дело, могу на нем чуть ли не полчаса крутиться, да и привык к нему достаточно быстро. А с курсантами такого не произошло, лишь единицы освоились на нем достаточно быстро, остальным он покорялся долго, можно сказать очень долго, что тормозило время перехода к следующим упражнениям. И ускориться нельзя никак, сколько надо времени и интенсивности тренировок, столько и отдай, пока нужных результатов вся группа достигнет. А без успеха на этом тренажере будущим истребителям дальше двигаться бесполезно, это только тем, кто на бомбардировщиках специализируется можно, у них резкие эволюции летательного аппарата не допускаются.

А потом на другом тренажере призванном отрабатывать навык работы с системой управления самолета тоже произошла задержка. Здесь далеко не все умеют кататься на велосипеде, такой навык существует у немногих, а значит, у большинства отсутствует чувство равновесия, которое тоже надо еще умудриться привить. И особенно доставали различные хозяйственные работы и дежурства, которые отрывали учащихся от учебного плана, это ведь только кажется, подумаешь, отвлечь курсантов на один день в неделю. На самом деле не один день, а два, так как после суток дежурства, весь следующий день учебы был потерян, курсанты просто должны были выспаться после бессонной ночи. И это все на фоне непонимания начальством училища необходимости резкого поднятия интенсивности учебного процесса, им ведь не объяснишь, что война уже у порога.

— Ты куда так гонишь? — Удивлялся Чекменев, на мои жалобы по поводу отвлечения курсантов на непредусмотренные планом хозяйственные работы. — В других училищах еще только теорию взялись изучать. Так что не изводи всех и себя в том числе, надо действовать по плану.

— По плану время упустим, — продолжал я свою «песню» о главном, — скоро холода наступят, какие тогда тренировки будут? Надо успеть подготовить их к самостоятельным полетом до наступления морозов, а то зимой на учебном без фонаря многому не научишь.