Несознательный
Шрифт:
Однако долго нам раскачиваться не позволили, на четвертый день боевого слаживания нас впервые кинули в бой, оказывается, Гудериан все же прогрыз оборонительные порядки под Оршей и вышел на оперативный простор. Чтобы замедлить продвижение его танковых дивизий, командование решило нанести бомбовые удары по передовым частям немцев, и естественно, наши эскадрильи были привлечены для сопровождения бомбардировщиков.
Раз надо, значит надо, однако всем было известно, что для защиты своих частей немцы будут патрулировать небо большими силами, а потому ни о каком дроблении эскадрилий речи в данном случае не велось, третья эскадрилья будет в воздухе, а на земле ее будет страховать четвертая. Еще в момент постановки задачи указал командиру полка Ершову, что находиться рядом с бомбардировщиками
— Хоть АР-2 и скоростные бомбардировщики, — объяснял я, — они будут загружены под завязку, и значит, их скорость будет меньше четырехсот пятидесяти. Двигаясь вместе с ними, мы будем заранее проигрывать в скорости истребителям противника, которые будут нападать с высоты, поэтому стоит занять средние высоты, тогда появится возможность не допускать их атак сверху.
— Но тогда, мы будем в постоянном отрыве от бомбардировщиков, — возразил майор.
— Для этого будем двигаться как на качелях, — предлагаю очередной тактический ход, — резкое снижение до высоты бомбардировщиков, чтобы оценить угрозу нападения снизу или с той же высоты, и снова уход на рабочую высоту.
— Хорошо, — согласился с моим предложением Ершов, — на первый взгляд предложение дельное, надо посмотреть, как это получится.
Получится, это упражнение отрабатывалось в училище, и было признано годным.
Дальше распределили роли, и время контроля со снижением, то есть всем звеньям досталось примерно одинаковое задание, за исключением боя с истребителями немцев, тут уж действовать придется по обстоятельствам.
Утром все начиналось, как и было оговорено, три девятки АР-2 встретили в двадцати километрах от нашего аэродрома, и взяли под охрану, одно звено осталось непосредственно с бомбардировщиками, а три других оседлали высоту, благо небо было в этот день чистое и облаков не намечалось. А вот дальше пришлось от плана отступить, во-первых: передовые части противника показались совсем не в том месте, где их ожидали видеть, а во-вторых: если в первый момент, истребителей противника оказалось всего две пары, то под конец работы бомбардировщиков их там оказалось уже пар десять, и они дружно накинулись на нас. Однако обломились, несмотря ни на что, мы держали высоту, благодаря более мощным моторам, и пресекали всякие попытки прорваться к бомбардировщикам, и естественно во время всех эволюций звенья распались на пары, как и должно быть при маневренном бое.
Потом немцы сменили тактику, одни пытались связать нас боем, другие прорваться к строю бомбардировщиков, но этот трюк опять не получился, строй АР-2, полегчав после бомбометания, поднял скорость до пятисот пятидесяти километров в час, и стал быстро уходить в восточном направлении под прикрытием одного нашего звена. Этот момент немцы, откровенно говоря, прозевали, поэтому решили разобраться с нами. И у них для этого были все шансы… если бы они действовали сообща, но этого не случилось, нападения их были разрознены и не согласованы, что сразу и сказалось на результатах. Несмотря на усилия немцев, особого успеха они не добились, пусть два наших истребителя вышли из боя, но и они, в конечном итоге, лишились пятерых, вчерашние курсанты доказали, что успели за время учебы кое-чему научиться. В середине всей этой круговерти и я сумел отметился попаданием в один из Ме-109, сбить не сбил, но из строя вывел, по крайней мере, он вышел из боя и кинулся в сторону, оставляя за собой дымный след. Дальше немцы поступили так, как и поступали всегда, дружно отступили, либо у них был бензин на исходе, либо их кто-то предупредил, что с нашей стороны на подходе дополнительные силы. Когда возвращались назад, встретили еще одну группу бомбардировщиков, тоже в сопровождении эскадрильи истребителей, но полк был уже не наш, крепко авиация взялась за Гудериана.
Потом было еще одно сопровождение, но на этот раз решили вылететь усиленной эскадрильей, истребители противника в момент бомбардировки присутствовали, но на рожон не полезли. А у нас наступил кризис, сказывалась нехватка патронов для ПБ, да и горючего осталось на одну заправку. Но если с горючим обещали проблему решить, то с патронами калибра 12.7 мм все было пока глухо. Еще через день, двадцать девятая механизированная дивизия немцев уперлась в наспех оборудованные позиции двадцатой армии, и быть этим позициям разгромленным, если бы опять не помощь небес. Во-первых: нам, наконец-то, привезли патроны для пулеметов, и наш полк не давал возможности немецким самолетам отбомбиться, на позициях защитников, а во-вторых: сами немцы попали под бомбы, хотя при этом мы потеряли от зенитного огня шесть АР-2. Здесь мне удалось сбить уже два самолета противника, один Ме-109 и один Ju-87, который пикирующий бомбардировщик.
После прибытия в составе первой эскадрильи на аэродром под Смоленском, сержант Иван Соколов столкнулся с первой прозой жизни, ввиду недостатка опытных летчиков его определили как ведомого пары в усиленном звене. А дальше опять началась учеба, запоминание карты и облеты территории под руководством опытного пилота, ну как опытного, младшего лейтенанта Михолапа, до этого он уже успел побывать неделю в сражениях, так что опыт у него был.
— Не тушуйся сержант, — говорил младший лейтенант, Соколову — немец только техникой силен, а с такими ястребками мы его на раз с неба ссадим.
Вообще-то Иван уже слышал о мастерстве немецких пилотов и уверенности Михолапа не разделял, но предпочитал помалкивать. Ведь кто он такой, не понюхавший пороху выпускник училища? А тут люди успели уже повоевать, поэтому умничать не стоит. Однако время шло и до Соколова стало доходить, что не только у командира его звена такое мнение, точно так же говорили и другие. А когда в первый раз вылетели на задание, то оказалось, что о тактике боя, командиры звеньев имеют слабое представление, и будь немецкие летчики порасторопней, то трагедии было не миновать, несколько раз ему приходилось бросаться на выручку Михолапа.
— Да как его до сих пор не сбили еще? — Недоумевал Иван, когда его командир в очередной раз бросался в рискованную атаку, надеясь на мощность мотора.
А самое главное, это то, что точностью стрельбы его командир не обладал. Зачем, скажите начинать стрельбу по цели, если цель маневрирует на расстоянии в четыреста метров? Только если есть надежда случайно подстрелить. Нет, их учили иначе, надо подойти к истребителю на расстояние хотя бы метров в двести и правильно рассчитать упреждение, после этого надо произвести пристрелочную стрельбу, и убедившись в правильности расчетов, открывать стрельбу на поражение. Это благодаря тренажерам уже въелось в мозг, как въелась и таблица поправок стрельбы, неужели кого-то учили иначе? Оказывается да, учили стрелять на четыреста метров, и это стало понятно, когда Иван начал выведывать у Михолапа почему он начинает стрелять с такого расстояния.
— Эх ты, — усмехнулся младший лейтенант и вытащил откуда-то хорошо знакомое еще по учебе наставление, — вот здесь все, что надо написано.
— Но там сказано, что настройку пулеметов надо делать на четыреста метров, — возразил Соколов, — и стрельба на такое расстояние может вестись по бомбардировщикам, а не по маневрирующему истребителю.
— Много ты знаешь, — насупился в ответ Михолап, — нас учили, что начинать стрельбу надо, когда до цели не более четырехсот метров, и точка.
Вот именно, не более, а значит, расстояние может быть и менее. Но втолковать все это младшему летчику не получилось, вот когда Ивану пришлось вспомнить слова своего инструктора о творческом применении устава и наставлений. Ведь их командир звена еще в самом начале боя израсходовал боеприпасы, и в результате потом надеялся только на своих подчиненных.
Дальше, больше. Взаимодействие звеньев тоже не всегда выдерживалось, командиры лишь весьма условно придерживались рисунка боя, и увлекались атаками на противника. Конечно, они легко догоняли немецкие Ju-87, так же как и Ju-88, но заходили на цель сверху в режиме пикирования, подставляя свою машину под пулемет стрелка. А надо было атаковать строго сзади или чуть снизу, чтобы оказаться в мертвой зоне. Все эти правила почему-то игнорировались. Почему? Всеми своими сомнениями он поделился со старшим лейтенантом Кузьменко, который исполнял обязанности командира эскадрильи.