Несравненное право
Шрифт:
— Надо продержаться до завтрашней ночи, — пробормотал Луи, — показать им, что мы не отступим и что у нас есть зубы, вымотать их, а потом попробовать прорваться. Если ударить сверху, может, и получится…
— Половину загубим, — Рыгор сплюнул в костер, — но делать нечего, долго нам тут не просидеть, кони без воды побесятся…
— Хорошо, что у тарскийцев нет пехоты, — заметил Луи.
— И погано, что она есть у нас…
— На повозки посадим.
— Кони быстро устанут… Дывысь, — войт удивленно поднял брови, — шо то вона?
Тут было чему удивиться. Гайда, мирно лежащая у ног хозяина, вдруг отчаянно завиляла пушистым хвостом и, радостно, по-щенячьи повизгивая, заплясала на месте, видимо желая броситься вперед и одновременно робея. Луи не успел даже удивиться, когда из-за повозок выступила стройная фигура. В свете костра сверкнули расплавленным золотом не по-фронтерски длинные волосы, и тут уже Рыгор с криком: «Романэ! Щоб я вмер! То ж дан Роман!», бросился вперед с распростертыми объятиями.
Граф Варшани был приятно возбужден — его хитрость блестяще удалась, и неимоверное мужицкое войско (и какому дураку могло прийти в голову, что им командует арцийский принц?!) было оттеснено от тракта, за которым начинались леса и болота, откуда перепуганных селян было бы весьма трудно выкурить. С другой стороны, тарскиец понимал, что добыча умеет кусаться, а класть без артиллерийской подготовки своих молодцов под безымянной горушкой, когда впереди большая почетная война, он не хотел. Кому захочется, чтобы Кантиска, Гверганда и Идакона достались другим, тогда как твоей добычей станет несколько сотен дурацких повозок и головы никому не известных фронтерских мужиков, у которых хватило наглости действовать от имени убитого в Лагской битве принца? Граф Варшани недаром много лет был правой рукой Михая Годоя, кое в чем он разбираться научился. Его оставили здесь, чтобы Таяна постепенно привыкла, что не Тарска при ней, а она при Тарске, и чтобы бледные не лезли туда, где им делать нечего. Полученный с голубем приказ о необходимости покончить с фронтерским восстанием застал графа во всеоружии, он и сам подумывал о чем-то подобном, особенно после того, как во Фронтере был захвачен обоз с предназначавшимися ему легкими пушками.
Дело казалось нетрудным, хоть и хлопотным. Как только Гремиха очистится от снега, вместе с гоблинами пройти железной метлой по нижней Фронтере, за каждого убитого тарскийца отправлять к «рогатым» сотню заложников, за каждый разграбленный обоз — сжигать село. Пусть поймут, что поднимать хвост на тарскийцев смерти подобно! По прикидкам Варшани, на все про все выходило, что к концу месяца Лебедя Фронтера и Нижняя Арция будут усмирены и он, оставив там южных гоблинов, которые должны подойти со дня на день, вместе с более обученными северянами поступит в распоряжение императора и, возможно, как раз успеет к штурму Кантиски, в котором Варшани очень хотелось поучаствовать.
Однако человек предполагает, а жизнь располагает. Подкрепления из Корбута все не было, зато резестанты каким-то немыслимым образом миновали Гремиху и принялись буянить во вверенной графу Таяне. Это было оскорблением! Варшани решил действовать немедленно. Больше всего он боялся, что армия самозванца успеет удрать тем же путем, каким и появилась. По всему выходило, что Лжелуи привел с собой не более десяти тысяч мужиков на телегах, а значит, пятнадцать тысяч тарскийской и таянской конницы изрубят наглеца в капусту. Хватило бы и пяти, но Варшани решил действовать наверняка, взяв с собой почти всех своих людей. В конце концов, вряд ли в Гелани в его отсутствие произойдет нечто такое, с чем бы не справились эркадные стражники и фискалы. Зато расположившихся в Высоком Замке гоблинов Варшани решил с собой не брать. Во-первых, пешим не угнаться за конными, во-вторых, граф не слишком ладил с начальником горцев, неким Урриком, который хоть и пользовался доверием Михая и Иланы, был созданием крайне неприятным — заносчивым, неразговорчивым и откровенно презирающим и самого Варшани, и его окружение. Пусть сидит в Высоком Замке и гоняет до седьмого пота подошедшее по последнему снегу подкрепление из Северного Корбута. Во время похода на Кантиску без гоблинов не обойтись, а сейчас можно справиться своими силами, да еще позабавиться! Как все-таки здорово, что резестанты сами притащились волку в зубы и не нужно их выкуривать из лесов и болот.
Лишь одно омрачало завтрашний триумф: спешно покидая Гелань, Варшани забыл взять с собой парадный плащ, а значит, придется кого-то за ним посылать, победитель не может вступить в Высокий Замок в ненадлежащем виде, тем паче Михай далеко, а его супруга близко и после родов стала еще красивее…
Рыгор, дожевывая на ходу здоровенный шмат хлеба с натертым чесноком салом, смотрел, как гарцевали черно-красные тарскийские всадники…
— Красиво, — заметил подошедший Луи, — но нагло. Ох, не знают они, чем им сегодняшний день обернется.
— Ще ужжжнають, — заверил атаман, спехом заглатывая последний кусок, — а то бач как разскакалысь… Той, возле оврага, их главный, чи шо?
— Похоже, — принц присмотрелся и уверенно кивнул, — точно, главный. Командорская консигна, конь подороже, чем у прочих, и холуев вокруг тьма-тьмущая. Ну что, Рыгор, пошел я гусей дразнить…
— Только осторожно, — пробурчал войт, — не хватало, шоб ты тут башку сложил.
— А вот и нет, — Луи залихватски подмигнул, — я бессмертный! Мне еще нужно тебе Мунт показать, да и вообще столько всего, куда уж тут умирать…
Законный наследник арцийской короны птицей взлетел в седло, и Атэв кокетливо затанцевал, хвастаясь своим наездником перед другими лошадьми. Тяжелые квадратные щиты, прикрывавшие тыльный выход из лагеря, оттащили в сторону, и кавалеристы цепочкой, стараясь не привлекать к себе раньше времени внимания, начали спускаться по дальней стороне холма.
Рыгор усмехнулся в длинные усы: тарскийцу на белой лошади удалось поймать медведя? Как бы ему, как тому дурню-охотнику, не пришлось кричать, что медведь его не пускает…
Варшани не успел махнуть алым платком, чтобы подать сигнал к атаке. Из-за холма на полном скаку вылетело несколько сот всадников, которые управлялись с конями отнюдь не как взгромоздившиеся на рабочих лошадей мужики! Кавалеристы вихрем пронеслись через позиции тарскийцев, стараясь поднять как можно больше шуму и причинить максимальный вред. Варшани оторопело смотрел, как какой-то молодец в потрепанном арцийском мундире, свалив выстрелом возницу, перескочил на облучок артиллерийской запряжки и угнал пушку из-под носа зазевавшихся тарскийцев, причем его конь как привязанный скакал рядом с хозяином. Не успел граф прийти в себя, как его ждало новое потрясение: несколько сотен таянцев пустили коней в галоп, но отнюдь не для того, чтоб дать отпор вражеским кавалеристам. Видно, мало Михай сворачивал головы геланским нобилям, которые воспользовались первым удобным случаем, чтобы предать. Таянцы бросились на тарскийцев, как взбесившиеся волки! Когда же в лагере взлетел в воздух весь запас пороха, подожженный чьей-то умелой рукой, превратив в один миг тарскийские пушки в негодный хлам, стало вовсе невесело.
Граф Варшани, с трудом придя в себя, развернул две тарскийские тысячи на предателей, но те уже мчались к лагерю резестантов, откуда доносились приветственные крики. Ну что ж, прекрасно! Он не только уничтожит лжепринца, но и расправится с изменниками! Восемь сотен кавалеристов не ахти какая потеря…
Луи, сияя темно-синими глазами, обнял высокого темноглазого таянца.
— Как удачно все получилось!