Несравненное право
Шрифт:
Максимилиана передернуло, когда Рене рывком вытащил из тела лежавшего ничком коренастого человека сверкающую стрелу. Клирик готов был поклясться как в том, что он никогда не видел столь совершенного оружия, так и в том, что в глазах Рене промелькнуло явное узнавание и… невероятное облегчение. Несмотря на весь ужас открывшейся им сцены, герцог на глазах помолодел. Странным образом его настроение передалось окружающим. «Серебряные» споро, повинуясь отданному приказу, принялись за невеселые приготовления, но на их лицах теперь читалась уверенность в успехе.
Максимилиан ловко спешился — он весьма гордился своим умением ездить верхом, и подошел к Аррою.
— Вы хотите их сжечь, монсигнор?
— Не бросать же так… Вряд ли лесные твари на них посягнут, но нельзя оставлять людей без последнего прибежища. А эти, — он указал рукой на отмеченных Знаком белых рогов, — мне как-то будет спокойней, если они сгорят.
— Но тогда с мыслью о тайне придется распрощаться! Дым будет виден издалека.
— Только если кто-то догадается залезть на дерево и посмотреть вверх. Но я не собираюсь рисковать.
Максимилиан пожал плечами и отошел, наблюдая, как воины сволакивают тела убитых к подножию ели. Несчастную девушку, освободить которую от страшных рогов смогли лишь трое крепких мужчин, да и то с большим трудом, положили в углубление между узловатыми корнями, и кто-то, кажется Сташек, вложил в тоненькие руки ветку можжевельника — дерева, которое эландцы почитают угодным Великому Орлу.
Убийц же, стараясь не прикасаться к ним иначе, как через найденные в домах плотные тряпки, затащили в один из деревянных, проконопаченных мхом домишек, после чего Рене велел всем, кроме квинты Роцлава, вернуться в лес. Максимилиан тоже остался, адмирал смерил его испытующим взглядом, но ничего не сказал. Когда все ушли, Рене взял еще одну ветку можжевельника и высек огонь. Острый запах горящей смолы затопил все вокруг. Рене стоял, держа в руке импровизированный факел, и молча смотрел в огонь. Кардинал, сам не понимая, что делает, быстро сотворил Знак, сердце бешено заколотилось в предвкушении чуда. И чудо произошло! Огонь не съедал ветку, а застыл на ее конце громадным рыжим цветком, затем цвет его начал меняться, становясь алым, малиновым, лиловым и, наконец, темно-синим, почти черным. Эландец высоко поднял пылающую ветвь, и в то же мгновение, словно в ответ, занялась ветка в руках убитой. Черное пламя охватило вековую ель и четыре шеста, накрыв погибших огненным плащом. Рене молча склонил голову, словно отдавая последние почести, а затем протянул руку в направлении избушки, ставшей местом упокоения убийц. Дом вспыхнул, как солома на ветру, отливающие синевой черные языки беззвучно рвались ввысь, но к небесам не поднималось ни одной струйки дыма. Жара тоже не ощущалось.
Клирик и полсотни воинов завороженно смотрели на своего вождя, застывшего с высоко поднятой огненной ветвью между двумя гигантскими черными кострами. Потом Максимилиан не мог припомнить, сколько времени все это продолжалось, то ли целую вечность, то ли мгновение. Когда же пламя резко угасло, словно бы вросло в землю, на выжженной земле не осталось ничего — ни косточки, ни железной пряжки, ни обугленного пня. Только две черные проплешины — пятна ночи на красной лесной почве… Повинуясь странному порыву, клирик подошел поближе и пощупал ладонью место, где только что полыхал огонь, — земля была совершенно холодной.
А потом появились ОНИ. Два всадника — один в белоснежном плаще, другой в золотистом — медленно выехали на площадь, и Рене быстро пошел, почти побежал к ним навстречу.
Глава 19
— Этого не может быть!
— И это говорит человек, первым в Арции обнаруживший эту нечисть! — Седая зеленоглазая старуха укоризненно покачала головой.
— Но… но такое не приснится и в страшном сне.
— Нет такого страшного сна, который не заканчивался бы пробуждением, и нет такого страшного сна, который был бы страшнее жизни, — седая вздохнула, видимо вспомнив о чем-то своем. — Теперь ты знаешь не все, но вряд ли многие знают больше тебя. Что думаешь делать?
— Мы шли в Эланд к герцогу Рене. Я хотел отыскать проход в Идакону через Лисьи горы и через Внутренний Эланд…
— Вы не пройдете через Таяну, даже если я пропущу вас через свои Топи, что Годою и его клике в голову не придет. Дальше-то моя власть кончается. Над Таяной стоит туман, а вдоль Явеллы рыщут «косцы» и «охотники». Против них человеческое оружие — что деревянная шпага против атэвского клинка.
— Но мы же их били, — вскочил Луи, — клянусь, что били!
— Не их, — поправила его странная собеседница, — тем, кто прошел посвящение Ройгу, не пройти мимо Всадников. Вы схватились с мелкой челядью, которую научили наполнять Чашу. Не более того. Этих бить человеческим оружием можно и должно, но в Таяне хозяйничают другие силы. Вы не сделаете и дюжины вес, как Охота встанет на ваш след. Это арры везде пройдут тенью облака, и их никто не заметит, а вы люди…
— Значит, возвращаться? — плечи Луи обреченно ссутулились. — Что ж, нам остается одно — пробираться краем Пантаны в Святую область. К осени, может, и доберемся…
— Зачем? — удивилась Хозяйка топей. — Каждый должен стоять там, где сделает больше всего. Судьба привела вас сюда, ваше место здесь. Отрежьте Годоя от Таяны и Тарски, не дайте ублюдкам Ройгу прорваться через Горду!
— Не понимаю, — Луи казался совершенно растерявшимся, — как мы можем совладать с богом, пусть он еще и не вошел в полную силу? Нас всего двести с небольшим, у нас даже пушки нету… Если Всадники не выдержат, мы и подавно.
— Ну, подумай же хоть немножечко, — молчавшая дотоле загадочная проводница возмущенно сверкнула на принца золотисто-зелеными глазами, — чтобы протащить Ройгу через Горду, им нужно посылать сюда «сборщиков». Не понимаешь? Ну, представь, что нужно втащить что-то на гору. Хотя бы твою несуществующую пушку. Что ты сделаешь?
— Ну, если есть время…
— Есть, но мало.
— Вкопаю столб или, еще лучше, отыщу подходящее дерево, перекину через него канат и…
— Хвала святому Эрасти… Так вот нельзя позволить ройгианцам вкопать здесь столб.
— Но как?
— Очень просто, — отрезала болотница, — убивать «сборщиков», как в той несчастной деревне. Они по утрам орудуют, если с вечера не попасть внутрь замкнутого ими кольца, вы их запросто перебьете. Их меньше, чем вас, и они не воины, а палачи…
— Что ж, — оживился Луи, — это дело. Вы знаете, где их искать?
— Мы их уже нашли, — откликнулась зеленоглазая, — придут другие — найдем и других. Ваше дело, чтоб никто не ушел… Все «сборщики», перешедшие Горду, должны быть не просто убиты, они должны исчезнуть. Пусть ройгианцы думают, что это магия…
— Но ведь останутся трупы, кони…
— А вот это уже наше дело, — ответила старуха, — вы будете убивать, мы прятать следы… На это наших сил пока хватит. Вижу, хочешь что-то спросить. Спрашивай.
— Почтенная госпожа, а не проще их уничтожать прямо у Горды, ведь Всадники это могут.