Нестор-летописец
Шрифт:
Он указал бородой на мощный каменный собор с пятью главами, напоминающий киевскую Богородицу Десятинную. Церковь эту во имя Святого Спаса поставил в своем граде храбрый князь Мстислав, брат великого кагана Ярослава, и сам же в ней упокоился. Была она так хороша собой, что даже храбр, к любому строению относившийся как к кровле над головой, залюбовался кирпичным узором и легкими арками, тянувшими храм в небо.
— Лепота! — сказал себе Душило и направил коня к терему мимо ломящихся от яств столов и младших кметей, нестройно орущих славу князю.
Челяди до приехавшего храбра дела не было. Пока пир — ленивым конюхам простор для безделья. Душило сам отвел жеребца к коновязям, обтряхнул с себя дорожную пыль и поднялся по наружной лестнице на гульбище.
— Здоровы будьте, княжи мужи!
Хоть и громко сказал, но мало кто расслышал. Храбр прошел мимо столов, сгребая с дороги путавшихся под ногами холопов. Затем широко встал посреди пирующей палаты и подождал, когда его заметят.
Не заметить мужа столь великих размеров, с огромным мечом за спиной и мощной булавой на поясе было невозможно. Князь Святослав моргнул раз и другой, пока не уверился, что сей муж не хмельной морок.
— Ты чей будешь, витязь? — с уважением спросил он, перекрикивая дружину. — Да как звать тебя?
— Звать Душилом и нынче я ничей, князь, — прогудел храбр и потянулся рукой к шее, на которой не было привычной гривны. Шум пира, словно прибитая дождем к земле пыль, помалу затих. — Был я в старшей дружине Изяслава Ярославича, а в последнее время служил сыну его Мстиславу, сидевшему в Полоцке. По воле Бога, а может, и иных богов, князь Мстислав помер…
— Старший сын Изяслава мертв?! — вскричал князь с плохо скрываемой радостью. — Какое несчастье для его отца и моего брата!
Душило испустил скорбный вздох.
— Изяслав, конечно, убит горем? Мстислава уже похоронили? Кого Изяслав посадит в Полоцке вместо него? — возбужденно забрасывал его вопросами черниговский князь.
— В Полоцке будет княжить Святополк Изяславич.
Святослав мрачно улыбнулся.
— Как бы не так. Этому против Всеслава не устоять… От чего умер Мстислав?
Храбр опять вздохнул и развел руками.
— Перед смертью жестоко маялся животом. В гробу тело сильно вспучилось и стало зело смердеть. С того и пошла молва, будто князя отравили.
— А его отравили? — быстро спросил Святослав.
— Я не травил и при сем не был. — В голосе Душила засквозила обида. — Князь же Изяслав топнул ногой и назначил виновным во всем меня. Из дружины прогнал. Ты, Святослав Ярославич, примешь к себе? Я служу не за страх…
— Погоди, — нетерпеливо перебил его князь. — Почему он возложил вину на тебя?
— Не уберег, — покаянно молвил Душило и повесил голову.
— Мда, — задумался Святослав. — Топать ногами мой брат умеет. Чего-чего, а этого у него не отнимешь. — Он повеселел. — Так ты оставайся у меня, храбр. Дел в Чернигове много, и для тебя сыщется.
— Благодарствую, князь, на добром слове. — Душило приложил ладонь к сердцу. — Только не один я. Со мной тут еще…
— Сколько б вас ни было, беру всех, — поспешил заверить Святослав. — Если все так обильны ростом и силой, как ты, мне и прочая дружина не понадобится. — Он огляделся по сторонам и засмеялся. — Шутка, мужи бояре.
— Так я говорю, со мной тут поп еще, — невозмутимо закончил Душило.
— Поп? Какой поп? — улыбка сползла с лица князя. — Зачем мне поп? У меня своих довольно. Еще и много будет.
Душило кивнул.
— Ага. Ну, прощай, князь. Опять же благодарствую, что выслушал, не прогнал.
Он развернулся и зашагал прочь.
— Стой, храбр! — всполошился Святослав. — Эй, не выпускайте его!
— Без моего Лихого Упыря я у тебя, князь, не останусь, — коротко объяснил Душило. Путь ему преградили сразу пятеро безоружных дружинников, небыстро и некрепко вставших на ноги.
Святослав обдумал его слова.
— А Лихой Упырь — это кто?
— Я же говорю — поп.
Дружина начала помалу вновь гомонить. Имя попа и тут подействовало волшебным образом, вызвав у всех радость.
— Да? — удивился князь. — Ну пускай остается. И ты тоже. Эй, мужи бояре! Дайте место моему новому дружиннику. Да поближе ко мне. Налейте ему самого лучшего меду.
Храбр шагнул к скамье. Бояре, и во хмелю не забывшие свою честь, скроили недовольные мины. Однако потеснились.
— А где ж твой поп? — проявил любопытство Святослав. — Хочу посмотреть на того, кто носит такое имя.
— Пошел погулять по твоему граду, князь. — Душило отпил меду и остался доволен. — Теперь его и не дозовешься.
Он отломил от туши вепря ногу. Княжьи мужи, забрызганные жиром, отодвинулись еще дальше.
— Ну а каков он из себя? — допытывался Святослав. — Страшен? Зверообразен? Буен? Не натворит ли дел в городе?
Душило подумал, как лучше ответить, с хрустом разгрызая вепревину.
— Ну, в общем, он как я. Тихий. Добрый.
От хохота дружины сотряслись столы вместе с яствами.
Князь утер выползшую от смеха слезу, повернулся к Яню Вышатичу:
— А что, воевода, возьмешь в полюдье тихих молодцев — Душила и Упыря?
— Возьму, князь, — ухмыляясь, ответил старый боярин и потянул руку за утиральником, — авось да сгодится в походе их доброе смирение. Священник же весьма кстати будет в дружине.
— И тебе благодарствую, воевода… — отмолвил храбр, глядя за спину боярину.
Отрок, подавший воеводе утиральник, низко нагнул голову и повернулся боком. Затем полез под стол, потеряв там что-то.