Несущественная деталь
Шрифт:
Ватюэйль передал необходимые подробности остальным членам отряда.
«Будем исходить из того, что впереди будут и другие, — транслировал он. — Бьозуэл, что там впереди от того места, где ты находишься?»
«Все в порядке, господин майор. Насколько видно, все в порядке. Ничего, что вызывало бы подозрения, подслушивающего, принюхивающегося».
«Хорошо. Мы меняем построение, — транслировал Ватюэйль. — Остальная часть первого отделения и второе отделение следуют за Бьозуэлом. Третье и четвертое перегруппируются, сохраняя ту же дистанцию, и не прекращают зондирование по мере спуска. У нас есть параметры одного противника — будьте к ним вдвойне внимательны, но имейте
Он почувствовал, как отряд перегруппировался вокруг него, два отделения медленно переместились, сконцентрировались и собрались перед Бьозуэлом, два остальных подтянулись с другой стороны.
Ледотрясение началось неожиданно. Крики раздались с обеих сторон, казалось, одновременно с мучительным скрежетом смещающегося льда и нечеткими сцинтилляциями, вызванными пьезоэлектричеством, генерируемым вкраплениями в лед. Лед сомкнулся вокруг Ватюэйля, сжал его, вызвал в нем чувство полной беззащитности и ужаса перед этим мгновением. Он проигнорировал его, пропустил через себя, приготовился к смерти, если она придет, но не приготовился к тому, чтобы показать свой страх. Его выдавило из того места, где он находился, вытеснило вниз одной силой сжатия льда наверху в более широкую трещину внизу. Он почувствовал, что и другие тоже не контролируют ситуацию, почувствовал, что потерял контакт с тремя, щупальца между ними разорвались, разомкнулись, разошлись.
Они все снова остановились — те из них, кто не корчился. Несколько мгновений спустя даже и они перестали двигаться — либо погибли, либо обездвижились после самовпрыскивания релаксантов или же получив впрыскивание от своих товарищей.
Может быть, это был взрыв, вражеские контрмеры? Может быть, они привели в действие какой-то механизм, когда Бьозуэл нейтрализовал часового? Послышались стоны афтершоков, загрохотали над ними и вокруг. Ощущение было такое, что ледотрясение слишком масштабно, слишком всеобъемлюще, чтобы его источником была детонация где-то в одной точке.
«Доложите обстановку», — отправил Ватюэйль мгновение спустя.
Они потеряли пятерых из своего числа, включая капитана Мивадже. Были и раненые: у двоих потеря восприятия, у двух других частичная потеря способности двигаться.
Они снова перегруппировались. Он утвердил Лиске в должности своего нового заместителя. Они оставили раненых и одного морпеха в добром здравии, чтобы прикрывать их отход.
«Гибридный взрыв, господин майор, — отправил Бьозуэл из своего выдвинутого положения в пятнадцати метрах внизу. — Но он открыл здесь превосходную расщелину. Настоящий хайвей, господин майор».
«Рассматривай ее как подозрительную, Бьозуэл, — сказал он морпеху. — Все очевидное может быть заминировано или ловушкой на дурачка».
«Да, господин майор. Но она только сейчас открылась в стороне от той, где находился наш друг. На вид никаких подвохов. И глубокая».
«Если чувствуешь уверенность — разведай».
«Чувствую, господин майор».
«Отлично. Я думаю, мы все находимся там, где и должны. Иди вперед Бьозуэл, но осторожно».
Новая трещина вела почти прямо вниз. Бьозуэл поначалу спускался медленно, потом — быстрее, с большей уверенностью. Остальные построились за Бьозуэлом, следуя за ним вниз.
Два других отделения продвигались медленно. Ватюэйль решил воспользоваться преимуществом по максимуму. Он приказал и им перейти в новую трещину.
Следующий стражник, спотыкаясь, появился из боковой щели — ответвления той трещины, по которой они двигались до этого. Стражник атаковал Бьозуэла и мгновенно вывел его из строя, но и сам
«Похоже, что мне тоже придется прикрывать отход, господин майор».
«Похоже, что так, Бьозуэл».
«У этого, наверно, был отключен опознаватель», — транслировал один из специалистов.
«Я тут вижу кое-что, господин, майор, — транслировал тот, кто теперь шел впереди вместо сраженного Бьозуэла. — Глубоко внизу. Похоже… Похоже на мощный источник света, господин майор».
Улучшив связь через еще двух спускающихся морпехов, Ватюэйль смог более или менее увидеть то, что видел морпех, ушедший глубже других.
Не напороться бы на время ветра, подумал он.
«Оставайся здесь, Бьозуэл».
«Похоже, выбора у меня нет, господин майор».
«Мы вернемся за тобой, Бьозуэл. Всем остальным слушать меня. Мы здесь. И это главное. Построиться отделениями для обеспечения максимальной эффективности при атаке».
Они собрались, переместились, перестроились. Он испытал знакомое, похожее на любовь чувство гордости к тем, с кем он успел сродниться, пока они спокойно и эффективно готовились подвергнуться огромному риску за то дело, в которое верили, и за всеобщее благо их товарищей. Они подготовились чуть ли не скорее, чем ему того хотелось.
Они поплыли — четыре небольших отделения морпехов, готовые получить одну последнюю электрохимическую команду, а потом разделиться на отделения — в этом случае связь между ними будет осуществляться только вибрациями и светом.
«По моей команде, — транслировал он. — Пошли, пошли, пошли».
Они устремились вниз по трещине к нереальному свету ядра.
— Конечно, таких вещей не существуют в том виде, как вы их описываете. Уж во всяком случае никакие так называемые виртуальные люди не переживают ничего подобного в этих якобы существующих виртуальных мирах. Они существуют только в том смысле, что их воображают, о них говорят, предупреждают. По большому счету, мы верим, что они все же существуют, но мы верим, что они существуют в некой большей реальности, — выходящей за рамки нашего и вашего ограниченного воображения, — которая является истинным Послежитием, ожидающим всех истинно верующих, независимо от того, есть ли у них эти приспособления для «душеспасения» или нет. Мы предоставляем Богу решать, кого подвергать такого рода наказанию или вознаграждению. Мы не взяли бы на себя смелость исполнять обязанность Бога. Это должен делать один только Бог. Брать на себя такую смелость было бы богохульством. Откровенно говоря, вы оскорбляете нас подобными заявлениями.
По стандартам представителя Эрруна это была на удивление короткая речь. Когда он закончил, запахнул на себе сенаторскую мантию и сел, на ноги пришлось снова подняться представительнице Филхин.
— Нет, — сказала она, — мы ни в коем случае не имели намерения оскорбить вас, досточтимый коллега.
Эррун чуть приподнялся со своего места и ответил:
— Оскорбление, как и многие подобные чувства, есть то, что чувствует в душе тот, кому адресовано то или иное заявление, а вовсе не то, что вкладывает или не вкладывает в свои слова адресующий.