Несвятое семейство
Шрифт:
Когда Любовь Кирилловна, умывшись, вернулась из ванной, Полуянов спросил:
– Вы позволите мне сделать копию обращения Романа?
– Зачем? – насторожилась женщина.
– Я вам обещаю: я не буду эту запись нигде использовать. Я не сделаю вам и вашей семье ничего плохого. Я хочу попытаться помочь, помочь Кристине. Вы доверяете мне?
Любовь Кирилловна отвела глаза, но промолвила: «Да».
Как и всюду в поездках, в квартиру Черепановых Дима захватил с собой ноутбук. Через пять минут
Вскоре он распрощался с безутешной матерью. Напоследок сказал:
– Я должен вернуться в Москву, потому что хочу помочь вашей дочке. Смогу ли, нет – не знаю. Но сделаю все, от меня зависящее!
Технический прогресс дал нынче возможность работать журналисту где угодно. Даже в номере провинциальной гостиницы – были бы под рукой смартфон, модем, ноутбук. Вот и Дима, памятуя, как ехал, не спавши, в Малинов, теперь решил отправиться в Москву, напротив, утром, засветло. А оставшийся в распоряжении малиновский вечер посвятить осмыслению накопленного материала и подготовке будущих встреч.
Телефон продюсерского центра «Первая линия», где заправляла Постникова, Полуянов разыскал в Интернете без труда. Время, правда, близилось к восьми вечера, но телевизионщики, Дима знал, редко когда озабочивались КЗоТом и любили трудиться по ночам. Шанс застать Елену Евгеньевну на рабочем месте был.
Полуянов набрал номер.
– Приемная Постниковой, – отрепетированно доложила секретарша, – чем могу помочь?
– Могу я поговорить с Еленой Евгеньевной? – с места в карьер начал журналист. – Это Дмитрий Полуянов, спецкор «Молодежных вестей». – Название бывшего места работы должно подействовать.
– Боюсь, сейчас она занята, – сразу отсекла его телефонная барышня. – А вы по какому вопросу?
– Вы передайте вашей руководительнице, что у меня есть предсмертная записка артиста Романа Черепанова, в которой он упоминает ее имя. Если я не получу комментария Елены Евгеньевны, я обнародую ее.
Блеф, дважды блеф. Он не собирался предавать гласности последнюю запись Романа. И матери покойного он только что обещал не делать этого. Но ведь Постникова об этом не ведала, правда?
Ловушка сработала. Его соединили. Голос продюсерши – он звучал устало и снисходительно, будто одним тем, что взяла трубку, она оказывала журналисту бог весть какое одолжение.
Дима повторил то же, что говорил секретарше: у него есть последняя запись Романа, там звучит ее, телевизионщицы, имя. Журналисту нужно получить от Елены Евгеньевны комментарий для самого себя общего понимания ситуации – не для печати или обнародования.
– Глупая история, – сердито заявила Постникова. – Мало ли что мог наговорить убитый?! Хорошо, приезжайте в телецентр. Можете прямо сейчас.
– Я сейчас не в Москве, а дома у Романа в Малинове. Давайте завтра, в двенадцать, – условился Полуянов.
Потом он позвонил Надежде. Та уже была
– Может, она и не хотела, чтобы Романа убили. Но я уверена: не случайно он полез именно к Гречишниковым. Коврова здесь, по-моему, замешана.
– А не упоминала ли она при тебе когда-нибудь имя Постниковой, продюсерши с телевидения?
– А кто это? – в женском стиле, вопросом на вопрос, ответила Надя.
– А это, – не без удовольствия пояснил журналист, – престарелая любовница твоего Ромы. Ведь ты же ему взаимностью не ответила, – не удержался, уколол он, – вот ему и приходилось довольствоваться старушкой. Или ты все-таки ему ответила?
– Фу, дурак! – возмутилась девушка. – Разве можно так цинично о покойнике?!
– А мы, журналисты, вообще циничные ребята, – залихватски пояснил Дима и добавил: – Но ты, главное, все-таки вспомни: не слышала ли имя Елены Постниковой? От самого Ромы, от Ковровой, еще от кого-нибудь?
– Хорошо, я подумаю, – холодно ответствовала Надя. Конец разговора из-за Диминой якобы ревности, а точнее, глупой болтовни оказался смазан.
Однако ему недосуг было предаваться самоедству по поводу собственной несдержанности и отношений с Митрофановой. Он уже чувствовал столь знакомый репортеру зуд, когда расследование выруливало на финишную прямую и оставалось лишь несколько частичек пазла добавить в нужные ячейки, и скоро тот соединится, и сложится цельная картина происшедшего: как, что и, главное, почему случилось.
Состояние было сродни писательскому вдохновению, когда слова льются из ниоткуда и сами собой встают на нужные места. Так и сейчас: люди и события в его воображении сцеплялись между собой прихотливо, причудливо, повинуясь движениям подсознания. Почему-то вдруг возникла отчетливая мысль, что Ирина Коврова, семейка Гречишниковых и продюсерша Елена Постникова точно связаны между собой; но как и чем, этого Дима не знал и не понимал. И вообще, бедный Рома почему-то показался ему вдруг мушкой, муравьишкой, который попался в хорошо расставленные, всеобъемлющие сети. Отчего-то вспомнилось, с какого эпизода начались неприятности неудачливого соперника: итальянская экологическая ферма, ее хозяйка Луиза, Ромина пьянка, закончившаяся полицией…
«Интересно бы разузнать, – мелькнула мысль, – а где потом проигрался Роман? Азартные игры нынче в стране запрещены, значит, сам его проигрыш, даже без последующего похищения Кристины, получается – чистый криминал».
Руководствуясь внезапным наитием, Полуянов забил в поисковой строке браузера одну за другой пять фамилий: сначала – Черепанов, Гречишников (его убийца), Постникова (его любовница). А потом еще добавил имя Иры Ковровой и руководительницы эколагеря на озере Комо, Луизы Симоновой-Ланселотти.