Нет дыма без огня
Шрифт:
— Для меня, да. Я не участвовал в спасении ребенка, а только пилотировал вертолет. Это все, что от меня требовалось.
Лара не поверила, что он остался равнодушным к событиям. Кей не хотел признаваться, насколько дорога ему стала жизнь Летти Леонард и как сильно он бы огорчился, скончайся девочка по пути в больницу.
Жареный Бобби принес пиво и грудинку. На каждом блюде, помимо аппетитного куска мяса, лежали горка жареного картофеля, капустный салат под майонезом, половинка сладкого красного лука, два куска белого хлеба и красный перец размером с маленький банан. Кей тут же впился в него зубами, словно
— Вы всегда мечтали стать пилотом? — спросила Лара между двумя кусками грудинки.
— А вы всегда мечтали стать врачом?
— Только врачом и никем другим.
— А когда вы были маленькой и играли в доктора, — спросил он с лукавой улыбкой, — то у вас все происходило как по-настоящему?
— Именно так, — подтвердила Лара, тоже улыбаясь. — Хотя и не совсем. Остальным надоедало играть в эту игру, они хотели играть в учителя, кинозвезду или манекенщицу. Ну а я хотела их лечить и ставить им компрессы. Мерила температуру и делала уколы с помощью карандаша или вязальной спицы.
— Все как у больших.
— Мои родители очень надеялись, что когда я вырасту, то позабуду об этом увлечении. Я не оправдала их надежд.
— Они планировали для вас другую карьеру?
— Родители хотели, чтобы я ничего не делала, а встречалась с друзьями, ходила на обеды и ужины в рестораны и клубы, занималась благотворительностью. В этом нет ничего плохого. Для многих женщин в этом вся их жизнь. Но не для меня.
— Мама с папой вас не понимали?
— Не могли понять.
Кей вопросительно поднял брови.
Лара пояснила:
— Я — поздний ребенок. Можно сказать, неожиданный и неприятный сюрприз. Но раз уж я появилась на свет, родители решили примириться с этим и расписали до мелочей всю мою дальнейшую жизнь. Когда я не пошла по намеченному пути, они стали мне напоминать, какая я для них обуза. Случалось, что я и была таковой, — задумчиво добавила Лара. — Как-то держала свою подружку чуть ли не целый день «в реанимации», пока обеспокоенные родители не явились за ней. Они обнаружили ее у меня в спальне на кровати, где она дышала через соломинку для коктейля. Удивительно, как та не задохнулась. Еще одну девочку я обстригла почти наголо, готовила ее к операции на мозге.
Кей рассмеялся, вытирая рот салфеткой.
— А потом еще история с Молли.
— А с ней что вы сделали?
— Я ее разрезала.
Кей как раз отпил пива и при ее словах поперхнулся.
— Что, что вы сказали?
— Молли была охотничьей собакой рыжего окраса, принадлежавшей нашему соседу. Замечательная собака, и я с ней играла с тех самых пор, как научилась ходить. Молли заболела и…
— Вы ее прооперировали!
— Нет, она сдохла. Безутешный сосед не мог себя заставить похоронить ее в тот же день. Собаку завернули в пластик и оставили на ночь в гараже.
— Боже мой. И вы произвели вскрытие.
— Во всяком случае, нечто подобное. Я уговорила подружку, которая утверждала, что мечтает стать медицинской сестрой, пробраться в гараж вместе со мной. Мы захватили с собой из кухни кое-какие режущие инструменты.
Кей
— Мои знакомые девочки играли с Барби.
Оправдываясь, Лара пояснила:
— Молли не было больно, и я решила, что нет ничего плохого, если я ее вскрою и загляну внутрь. Я хотела узнать что-нибудь об анатомии, хотя еще и не слыхала такого слова.
— И что же случилось?
— Как только я стала вытаскивать из живота Молли разные органы, моя так называемая подружка подняла страшный крик. Хозяин Молли вызвал полицию. Полицейские прибыли на место происшествия одновременно с моими родителями, которые нас хватились. Они все ворвались в гараж, увидели эту страшную сцену, и начался настоящий ад. Родители, естественно, пришли в ужас и начали обвинять друг друга, что у того в роду есть «плохая наследственность». Сосед объявил, что порывает с нами всякие отношения. Родители моей подружки сказали моим родителям, что со мной явно что-то не в порядке и что меня следует показать психиатру, иначе я стану настоящей угрозой для себя и окружающих. Родители с ними согласились. После многочисленных и продолжительных встреч с психиатром, стоивших кучу денег, врач объявил, что я совершенно нормальный одиннадцатилетний ребенок. Единственной моей странностью была одержимость в том, что касалось человеческой анатомии, но с чисто медицинской точки зрения.
— Наверное, ваши отец и мать вздохнули с облегчением, когда узнали, что их дочь не чудовище.
— Не совсем так. Их по-прежнему тревожило мое странное желание стать врачом. В какой-то мере они до сих пор не могут с этим примириться. — Лара рассеянно вытерла пальцем каплю влаги, стекавшую по отпотевшей бутылке с пивом. — Мои родители весьма светские люди. Они дорожат внешними приличиями и недовольны, когда что-то нарушает размеренное течение их жизни. Я же не раз становилась таким нарушителем, начиная с появления на свет и кончая… — Лара подняла глаза и встретилась с его глазами. — И кончая происшествием в доме Кларка. Как и вы, мистер Такетт, они попрекали меня не за супружескую измену, а только за то, что я сделала ее общественным достоянием.
В этот момент человеческое тело плюхнулось прямо на середину их стола.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Грязные тарелки с грохотом упали со стола, а остатки пищи разлетелись по давно немытым доскам пола. Бутылки пива также оказались на полу. Одна разбилась, другие откатились в сторону.
Под весом тела стол накренился на сорок пять градусов. Из носа упавшего текла кровь. Извергая ругательства, он поднялся на ноги и бросился на обидчика.
— Пора уходить. — Кей спокойно встал и взял Лару под руку. — Нельзя, чтобы драка испортила ваше впечатление от первого посещения Жареного Бобби.
Лару поразила внезапная вспышка насилия. Два молодых парня продолжали наносить друг другу яростные удары, и в один миг вокруг них образовалось кольцо поощрявших их зрителей. Лара с ужасом слушала и смотрела, как от ударов хрустели носы и летели во все стороны капли крови.
— Они могут друг друга убить!
И когда Кей потянул ее к выходу, она стала упираться. Не обращая внимания на ее сопротивление, он упорно тащил Лару и остановился только для того, чтобы протянуть Бобби двадцать долларов.