Нет моей вины
Шрифт:
Она лежала минут пять, когда он проснулся.
Артём, преодолев небольшое головокружение, дошёл-таки до цели. Потом он умылся холодной водой, почистил зубы заботливо приготовленными Катей пастой и новой щеткой. Посмотрел в зеркало. Мда. Красавец, конечно. И не возразишь. Лохматый. Не брился двое суток. Сам зеленоватый, под глазами чернота. Хорошо, что Катя спит, не видит его. Хотя уже успела насмотреться, наверно.
Он дошёл до своей кровати, взял одеяло и направился к кушетке. Почему Катя спит под
Укрыв Катю, наконец, улёгся сам. Устал. Но уже меньше, чем днём. Всё нормально. У него фамильное крепкое здоровье. На нём всё заживает, как на собаке.
Дождавшись, когда он ляжет, Катя тут же встала, прихватив одеяло, подошла к кровати и устроилась рядом с Артёмом, укрыв их обоих. Ей хотелось обнять Артёма, но пока нельзя. Положила тёплую ладонь на его плечо.
— Не помешаю?
— Конечно, нет! — тут же отозвался он, улыбаясь, как подросток в пубертатном периоде. — Не вздумай уйти! И вообще, надо было сразу здесь лечь, а не на кушетке.
Он высвободил левую руку и осторожно обнял Катю, притянув её голову на своё плечо.
— Прости меня, Катя!
— Не начинай, Суворов! Мы уже всё обсудили. Тема закрыта. Я не хочу, чтобы тебе опять воткнули успокоительное, и ты спал! Хочу вот так лежать с тобой и разговаривать. Но только не о прошлом, хватит!
Она коснулась кончиками пальцев его щеки и подбородка.
— Колючий, как тот кактус, который Нина Андреевна провокационно установила на окне моего кабинета, — улыбнулся Артём.
— Мне нравится. Я люблю кактусы. Но дома не развожу их. Говорят, в девках останешься, если кактусы разводишь.
— А ты не хочешь в девках оставаться?
— Нет, конечно! У меня в шкафу до сих пор лежит самая мещанская и пошлая коробочка с двумя кольцами, ждёт своего часа.
— Катя! — выдохнул он, а она тут же приподнялась, обхватила его за колючие щёки и прижалась губами к его губам.
Она смотрела на его очень бледное лицо и подрагивающие тёмные ресницы, и чувствовала, как его сердце отдаётся в её груди.
Пора остановиться. Он ещё недостаточно окреп для таких фокусов.
— Ну нет, не уходи! — разочарованно пробормотал он, пытаясь одной рукой удержать голову Кати возле своего лица.
— Нет, рано. Пока достаточно, — строго сказала Катя и опять устроилась на его плече. Артём тяжело вздохнул.
— Кольца, наверно, новые надо, — задумчиво проговорил он. — Те уже не по размеру.
— Нет, я хочу только те. Отдадим ювелиру, он сделает всё по размеру.
— А платье?
— Никаких платьев, Суворов, и никаких торжеств. Ты, да я, да мы с тобой. Уже потом можно просто посидеть где-нибудь с родителями и Серёжей. Твои как, прилетят? Они же меня вообще не помнят, наверно?
— Если позову, прилетят, конечно! Как жаль,
— Да. Очень жаль.
— А как Сергей меня воспримет, Катя?
— Как-как, — улыбнулась Катя. — Вперёд меня в ЗАГС прибежит. Сам Артём Александрович, это ж как все от зависти лопнут! А если серьёзно, Артём, они очень тебя любят. Надеюсь, ты это ценишь.
— Ценю, конечно! С годами в голове как-то сортируется главное от второстепенного.
— Надо мне такое ружьё, знаешь, из которого шприцами со снотворным стреляют, — заговорила Катя после небольшой паузы.
— Чтооо? Катя, прекрати, я смеяться не могу! Зачем?!
— Чтобы ты не смел сбежать никуда, буду тебя держать на мушке постоянно, и если что — пиу, пиу!
Артём слышал по голосу, что Катя начинает засыпать. Погладил её по голове.
— Спи. Сама-то веришь, что я захочу сбежать?
— Теперь нет.
Артём лежал, слушая её ровное дыхание, и думал. Он же не сказал самое главное! Ну ничего, лучше поздно!
— Катя! Я люблю тебя! Люблю! Слышишь? — горячо зашептал он. — Стань моей женой!
— Слышу, слышу, — сонным голосом отозвалась Катя, но Артём понял, что она улыбается. Её горячая ладонь легла на его плечо. — Своевременность — наше всё! И я люблю тебя, Артём! Очень-очень!
* * * * * * * * * * *
Спустя три года.
— Артём, опять тебя, — в детскую уже третий раз вошёл повзрослевший Сергей. Дома он называл отчима по имени, и ему до сих пор отчаянно завидовали мальчишки, особенно, из младших классов. В школе, конечно, обращался по имени-отчеству.
Сергей говорит уже почти басом, и такое ощущение, что у него борода начинает расти.
— Не уходи уже, сиди тут с нами, — улыбнулся Артём. — Кто-то в школе узнал про Полину, теперь будут все звонить.
Он сказал это всё быстро, прикрыв рукой динамик телефона. Потом ответил на звонок.
Сергей опустился в кресло, и к нему на колени сразу взгромоздился двухлетний Дима, ткнул пальцем в сторону детской кроватки с розовым балдахином и сказал басом: «Тётя». Дима называл тётями всех женщин, независимо от возраста.
— Полина, — терпеливо ответил Сергей.
— Да, тётя! — Дима вновь указал рукой в сторону кровати.
Они с Сергеем похожи, как полностью родные братья, и давно никто не вспоминает, что у них разные отцы.
Полина родилась пять дней назад, но Катя и Артём пока не говорили никому из посторонних.
Однако в школу информация как-то «просочилась». Сергей не причём. Он умеет держать язык за зубами.
Немного поговорив, Артём отложил телефон.
— Спрашивают, что подарить. Они скидываются, и всё равно подарят, говорить «Ничего» бесполезно, — он встретился взглядом с иронично улыбающейся Катей.