Нет прощения!
Шрифт:
— Ритка… Ты такая… — я обслюнявил всю футболку, прежде чем до меня дошло, что я делаю. Я отшвырнул ее в сторону, случайно ударив Ритку по лицу
— Чтоб ты сдох! — крикнула мне Ритка.
Пружины дивана скрипнули под тяжестью тела Лаки, и до меня, наконец, дошло, что он задумал.
«Вот это да!», — подумал я. — «Неужели это наконец-то происходит!..» Ритка, конечно же, немного повырывалась, но потом сама полезла на меня. Краем глаза я отметил, что у Лаки под сердцем шрамы от двух пуль. Ну и ну… Кто же ты, Лаки?..
Но в
Не помню, сколько длилось это невероятное переживание. Скорее всего, в виски был растворен мой же «Нон стоп!». Когда я проснулся, у меня все болело, а за окнами снова был день. Тут я вспомнил, что сегодня мне обязательно надо в лицей, и захохотал. Ритка сонно заворочалась у меня под боком. Я захохотал еще громче. В комнату заглянул Лаки с опухшим от пьянства лицом, и тут со мной едва не приключилась истерика.
— Что ты ржешь? — спросил Лаки, с трудом ворочая языком.
— Лаки… — выдавил я сквозь спазмы. — Мы не проспали… школу?
Лаки фыркнул и засмеялся вместе со мной.
— Ну что… трахаем Ритку… и в школу? — я уже начинал задыхаться. Очевидно, Лаки имел в виду именно психологическую встряску, а вовсе не групповуху в пьяном виде под препаратами.
Мне было смешно настолько, что я испугался, как бы меня не перекинуло.
Если эмпи находится в разработке, федеральной или какой-нибудь еще, его шансы пройти перезагрузку увеличиваются вдвое, но и без этого достаточно процентов того, что от малейшего стресса у тебя перемкнет все мозги, если, конечно, ты — эмпи.
Перезагрузка — это термин из «теории ментального воздействия», он означает бесконтрольную боевую трансформацию. Мозги отключаются напрочь, зато безмерно возрастает сила удара, скорость реакции, вырубается болевой центр, увеличиваются ловкость, выносливость и прочие качества, а главное, от взбесившегося тестостерона возникает беспричинная агрессия, направленная на все живое. Таких эмпи обычно убивают, но они все равно успевают наделать дел. В лицее нам объясняли, что бесконтрольная боевая трансформация — это естественный отбор, и рано или поздно эмпи будут улучшены настолько, что порог контроля увеличится в десятки раз, но это будут уже другие, счастливые эмпи, а мне хотелось жить сейчас.
Усилием воли я заставил себя замолчать. Потом меня вырвало, я успел свеситься с постели в последний момент.
— Посмотри на меня, — попросил Лаки.
Я поднял голову.
— Дьявол! — выругался он. — Я и не знал, что ты псих!
Ритка заглянула мне в лицо и тихо ойкнула.
— Что-то не так? — мой голос дрогнул.
— Ричи, у тебя глаза… — зашептала Ритка.
Только не это!
— Спокойно, — сказал мне Лаки. — Никакой школы! Сейчас я принесу чего-нибудь… — он не договорил, скрылся за дверью.
Ритка отреагировала естественно для тех, кто понимает, отчего у эмпи светятся глаза. Она потихоньку оделась и отошла подальше от кровати. Лаки принес два фужера и бутылку, потом
— Ну-ка выпей.
Я послушно выпил. На этот раз в виски было снотворное. Мне почти сразу захотелось спать.
— Ты плывешь? — спросил Лаки.
— Кажется, да.
— Здесь что-то не так… Тебя не может перекинуть из-за ерунды.
— Что ты называешь ерундой? — вскинулся я. — То, что я забил его мон…
— Тсс. — Лаки оглянулся на дверь. — Да. Именно это. Я вдруг понял, что вообще ничего о тебе не знаю. Ты давно в Программе?
— С семи лет.
— Кто определял тебе специализацию?
— Я сам…
— Ты сам?
— Я не помню…
— У тебя провалы в памяти? Странно, я не знал…
— Не знал? — не понял я.
— Я «просматривал» тебя.
— Что? ТЫ?!
— Я бы знал про эти твои провалы. Значит, ты просто забыл, что у тебя были провалы в памяти.
Смешно. Хотя… Не стоит списывать то, что тебя накачали нейролептиками с полным подавлением контроля, но, если я что-нибудь понимаю в программах, провалы появились гораздо раньше, и перезагрузка может быть следствием снятия контроля…
— Ричи, ты под программой, — торжественно произнес Лаки. — Поздравляю, — он пожал мне руку.
Я не понял ни слова из его монолога, и этот вывод не был для меня очевиден.
— Что будет, когда я усну? — мне хотелось спать все больше и больше.
— Может, ничего, — пожал плечами Лаки. — А может, ты впадешь в непродолжительный транс, где тебе перемкнет все системы, а потом ты убьешь сначала меня, затем — Ритку, а после и всех остальных. Спи…
У Лаки за спиной болтался рюкзак, в котором лежали четыре пистолета. Мы пробирались ночными улицами к развалинам монастыря, где обычно собирались рейдеры перед тем, как поехать покататься на виадук. Я чувствовал себя легко, мне хотелось приключений. Перезагрузка отступила, лишь слегка задев меня своим крылом, но уровень гормонов в крови был по-прежнему предельные для существа моего вида, и поэтому мне не терпелось подраться. Лаки все это объяснял мне, пока мы передвигались по мощеным улицам древнего города, поглощенного Стад-Реем лет двести назад.
Единственным раздражающим фактором были темные очки, но Лаки сказал, что в парке их можно будет снять.
В парке оказалось совсем темно. Все фонари были расстреляны рейдерами. Мы побежали. Я наслаждался запахами весеннего леса, поглядывал на яркие звезды, мои геномодифицированные инстинкты обострились и предчувствие кровавой охоты гнало меня вперед. Я представлял, что буду драться руками, но Лаки протянул мне ствол, когда мы перешли на шаг.
— Подождем их здесь, — сказал он, кивнув на одинокую скамейку, стоящую среди кустов сирени. Я уселся на нее. Лаки, покрутив пальцем у виска, велел мне спрятаться за скамейкой.