Нетелепортируемый человек
Шрифт:
Подойдя к стойке, Джек Макэлхаттен поискал глазами клерка, который должен был ждать их.
«Дьявол, — подумал он, — как раз тогда, решаешь совершить, наконец, Великое Переселение, они выходят на перерыв, чтобы выпить чашечку кофе. Солдат ООН в элегантной униформе с нашивкой на руке, свидетельствующей, что он служит в ударной дивизии ОАР, подошёл к ним.
— Что вы хотите?
— Дьявольщина! — произнес Джек Макэлхаттен, — мы пришли сюда, чтобы эмигрировать. У меня есть поскреды.
Он полез в свой бумажник.
— Где же бланки,
Солдат вежливо перебил:
— Сэр, вы следили за выпусками новостей средств массовой информации за последние сорок восемь часов?
— Мы упаковывались, — произнесла Рут Макэлхаттен. — Ну и что с того? Что-нибудь случилось?
И тут через открытую заднюю дверь Джек Макэлхаттен увидел то, что ему было нужно. Телепорт.
И сердце его затрепетало от перепутавшихся страха и ожидания.
Какое же это восхитительно Великое переселение, эта настоящая миграция — и вид этих отполированных поверхностей-двойников Телепорта, похожих на стены, должен был показать… саму границу.
В памяти его пронеслись эти демонстрирующиеся на протяжении многих лет по телевидению картины земель с зеленой травой, земли…
— Сэр, — начал солдат ООН, — прочитайте вот это объявление.
Он указал на квадратную белую табличку, где буквы были такого темного цвета, настолько невзрачными, что Джек, даже не читая их, ощутил волнение и удивление от того, что его мечта приказала долго жить.
— Боже правый! — воскликнула Рут, стоя рядом с ним и читая то объявление. — ООН… Они позакрывали все агентства телепортации.
Эмиграция приостановлена на неопределенный срок.
Рут бросила взгляд, полный отчаяния, на мужа.
— Джек, здесь говорится, что теперь нет законного способа мигрировать.
— Чуть позднее, мадам, — произнес солдат, — эмиграция будет продолжена, когда прояснится ситуация.
Затем он отвернулся, чтобы остановить еще одну пару с четырьмя детьми, которая вошла в офис «Трейлс оф Хоффман». Через до сих пор открытую заднюю дверь Макэлхаттен увидел четырех служащих в рабочей униформе; они с деловитой эффективностью разрезали газовой горелкой оборудование Телепорта на секции.
Он заставил себя прочитать объявление.
И когда он прочитал его, солдат слегка похлопал его несколько недружелюбно по плечу, и указал на располагавшийся поблизости телевизор, в который всматривалась вторая пара вместе со своими четырьмя детьми.
— Это Новая Земля, — произнес солдат ООН. — Вы видите?
Его английский был недостаточно хорош, но он пытался объяснить — он хотел, чтобы Макэлхаттены поняли, почему.
Приблизившись к телевизору, Джек увидел серые, похожие на бараки здания с крохотными окнами. И… высокие заборы. Он уставился в экран, ничего не понимая. В глубине сознания ему стало ясно даже без звукового сопровождения диктора.
Рут прошептала:
— Боже мой! Это же… концентрационный лагерь!
Клубы дыма и верхние этажи здания из серого цемента исчезли с экрана; по нему проносились маленькие темные фигуры, а голос диктора прерывали частые выстрелы самых различных видов оружия — самый спокойный и объективный, не требующий особых объяснений комментарий происходящих событий.
По крайней мере, после того, как это увидишь.
— Что, — сказала Рут мужу, — и мы бы жили так там?
Затем он сказал ей и детям:
— Пошли. Идемте домой.
Он сделал знак роботу-механизму, чтобы тот снова взял их багаж.
— Но, — запротестовала Рут, — разве ООН не может помочь нам? Они же захватили все эти благотворительные агентства.
Джек перебил ее:
— ООН теперь защищается. И это отнюдь не благотворительное агентство.
— Он указал на служащих в рабочей одежде, деловито разбирающих телепортационные установки.
— Но ведь уже так поздно…
— Нет, — перебил ее он, — слишком поздно.
Он сделал знак роботу, тот понес всех их семь битком набитых чемоданов обратно наружу на улицу, чтобы отправиться вместе со своей семьей снова домой в их жалкую, крохотную, ненавистную квартирку, избегая многолюдных толп людей, Джек поискал глазами ракету-такси. К ним подошёл человек и протянул одну листовку.
Маклхаттен рефлекторно взял ее.
Выпуск «Друзей Объединенных Людей», понял он.
Броский заголовок: «ООН СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ТИРАНИИ В КОЛОНИИ».
Он произнес вслух:
— Они были правы. Чудаки. Лунатики, вроде того парня, который хотел совершить восемнадцатилетнее путешествие на межзвездном корабле.
Он осторожно согнул листовку, положил ее себе в карман, чтобы прочитать позднее. В данный момент он чувствовал себя слишком ошеломленным.
— Надеюсь, — вслух продолжил он, — что мой шеф возьмет меня назад.
— Они сражаются, — начала Рут. — Ты можешь видеть на экране телевизора. Показывают солдат ООН и еще кого-то в странной униформе, которую я никогда еще не видела в своей…
— Ты как, — обратился к жене Джек, — сможешь посидеть с детьми в такси, пока я поищу бар, чтобы выпить чего-нибудь покрепче?
— Да, — ответила она. — Смогу.
В этот момент к ним устремилась ракета-такси и приземлилась у обочины рядом с их грудой багажа.
— Я, — начал Джек Маклэхаттен, — мог бы заказать, к примеру, бурбон с водой. Двойной.
А затем, уже самому себе:
— Пойду-ка я в штаб-квартиру ООН и запишусь в добровольцы.
Он не знал, зачем… пока еще не знал. Но ему скажут.
Его помощь была необходима. Он чувствовал это всеми своими потрохами.
Война, которая должна была завершиться победой, а потом, через несколько лет, а не через восемнадцать лет, как считал тот дуралей, о котором писали газеты, они смогут сделать это, смогут эмигрировать.
Но перед этим… надо сражаться. И снова победить на Китовой Пасти. И это будет, фактически, в первый раз за все время.