Нетопырь
Шрифт:
— И ваши планы осуществились? — затаил дыхание Слава.
— Да, — пожал плечами Карл. — Когда мы жили в Венгрии, нашей соседкой была одна милая ведьма, и с ее помощью мы провели несколько магических экспериментов. Лизе не было дела до наших бесед, она в них никогда и не вникала…по-моему, ей доставляло наслаждение просто присутствовать при дискуссиях. Обычно мы сидели у камина в большой гостиной, а сестра устраивалась где-нибудь в уголочке, в кресле, и вязала… — в глазах Карла зажегся теплый свет, словно далекий отблеск пламени того камина, и какая-то грустная улыбка скользнула
— Разве его нельзя вернуть?
— Возвращение — всегда иллюзия! — чуть иронически хмыкнули в ответ. — Выбрось это из головы.
— Почему?..
— Потому что иллюзии разума рано или поздно разбивают сердце. Можно лишь надеяться, что настанет не менее прекрасное время, но оно будет другим… Всегда другим. Прошлое безвозвратно, друг мой. Если бы Лизонька поняла это раньше, она бы не позволила типу по имени Влад Радлош наложить на себя заклятье… ей все мерещился в нем муженек!
— Вы не любили ее мужа?
— Этого фанатика?.. Помилуй бог! — вампир даже глаза закатил. — Большей экзальтации, чем у него, я ни у кого не встречал…хотя, пардон! Один раз было.
— Влад, — догадался Слава.
— Вы правы, сударь. Влад и Констан и в самом деле были чудовищно похожи, что сводило с ума Лизоньку. Если бы я в то время оказался чуть повнимательней…впрочем, что говорить о прошлых ошибках? Я не повторю их, только и всего! — баронет улыбнулся Славе — и юноша невольно ответил на эту открытую и чистую улыбку.
Ему нравился Карл!
И мог ли быть другим брат Лизы?..
— А какие именно у вас с Фрэнсисом были общие взгляды? — поинтересовался подросток.
— О! Непостижимость этого мира с помощью научных сведений, например. Мы сомневались, что и магия способна дать исчерпывающий ответ, не уводивший бы в бесконечность… Ты никогда не замечал, что в основе этого мироздания лежит даже больше, чем загадка? Шутка! Пойми эту остроту, и ты уловишь и смысл бытия…
— Вы тратите Вечность на поиски смысла?.. — опешил Вячеслав. — На поиск смысла жизни? Для немертвых это…оригинально!
Спутник согласно хмыкнул:
— Вот видишь, в самых незаметных мелочах заложен юмор… Нет?..
— Может быть… То есть вы с Фрэнки полагаете, что мир в принципе постижим до конца? Надо лишь найти подходящий инструмент познания: скажем, магию?.. — Слава азартно повернулся к попутчику. — Так называемый ключ?
Карл снисходительно усмехнулся.
— Смотря что считать этим ключом. «Дном познания», так сказать… Если ты полагаешь под ним знакомство с каждой мелочью в бесконечной Вселенной, то ты прав, искать такое знание бессмысленно. Если бы найти самый принцип причинно-следственных связей и констант материи… — глаза Карла загорелись азартным и упрямым огнем, каким-то мальчишеским упорством, — возможно, тогда…не было бы нужды зарываться в эту дурную бесконечность физических мелочей! Увы, даже кровь несет сведения именно из этой области!
— Вы считаете, что наука не нужна?.. — школьник нахмурился.
— Я считаю, что наука нужна. Но она должна знать свое место. Она всего лишь инструмент на службе у комфорта, безопасности и — возможно! — где-то все же познания. Но крайне поверхностного. Истинная загадка мира лежит за пределами логики…
— Но в сфере разума!
— А вот с этим я не спорю. Разум вообще чудо природы, самое прекрасное ее творение. Но не сытая хрюкающая псевдоразумность большинства обитателей мира! Множество людей позабыло о том, каково это — размышлять! Лишь размышляющий человек способен поистине глубоко и красиво, до конца, чувствовать этот мир!
— Лиза никогда не говорила о таком…
— О, сестра всегда терзалась другими вопросами, вопросами нашего существования и его цели. Нас с Фрэнки никогда не волновали подобные самокопания, к тому же, подозреваю, разрушительные. Но — ей выбирать свой путь поисков на этой Земле… — Карл улыбнулся, и эта улыбка была светлой и чуть грустной, как рассвет ранней осени…
— Послушайте, а если вы все ошибаетесь? Если смысла вообще нет? Никакого? Тогда все зря?
— Если нет никакого смысла, понятие «зря» становится настолько всеобъемлющим, что теряет свой смысл — в свою очередь. Если все — величайшая глупость, тогда нам остается лишь найти свою личную цель…или придумать ее… В конце концов, разве не так мы и поступаем? Наша точка зрения ничем не лучше и не хуже любой другой…верно? Пока мы ее не доказали или не опровергли…
— С вами так интересно говорить! — искренне вырвалось у Вячеслава.
— У тебя тоже неплохой потенциал…
Слава не нашел, что ответить на этот то ли комплимент, то ли сарказм.
И Карл негромко рассмеялся…
Машина, замедляя ход, плавно вкатилась во двор высотного жилого дома, обнесенного железной решеткой. И десятки окон походили мягким свечением на золотые пластины — самородки в темной скале…
— Мы приехали, — заметил баронет, отстегивая ремень. — Можешь выходить.
Дверцы негромко хлопнули в нежном ночном воздухе, и этот звук тут же выпили шелест листвы и знобкая дождевая свежесть…
И звезды, что проглядывали в синие оконца меж обрывков туч…
Вампир чему-то своему покачал головой — и сделал приглашающий жест в сторону ярко освещенных дверей.
Освещение холла неожиданно сильно ударило по глазам Славы, юноша даже поморщился, едва удержавшись, чтобы не прикрыть глаза рукой. Черт, это было почти болезненно!
…Стремительный поворот головы, расширенные от изумления глаза спутника…
— Ты уже обладаешь некоторыми нашими особенностями? — тихо и быстро выдохнул Карл в лифте, взяв Вячеслава за плечи и испытующе заглядывая в лицо. Зрачки брата Лизы пульсировали. — Старайся сдерживать себя и не морщиться на свету так, словно у тебя полный рот лимонов…со временем научишься… Что еще ты можешь?
— Я думал, это нормально…для тех, кого вы превращаете в себе подобных, — смутившись, пробормотал Слава. И встревожился. — А что, это плохо? Что-то идет не так?
— Ответь на вопрос, черт тебя дери! — придушенно рыкнул баронет, чуть тряхнув парня за плечи. — Что ты еще умеешь?