Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– Вы ведете запись передач? – не отрываясь от экрана, спросил пленник.
– Да, – ответил Каянов.
– Позже мне нужно будет просмотреть дополнительно некоторые фрагменты.
– Императорский банкет?
– Да, и его тоже.
Четыре часа транспортник провисел неподвижно в зоне приема.– Вполне достаточно, – по истечении этого времени произнес Сан‑Ком, все более безразлично глядя на экран.
Откинувшись на стенку каюты спиной и закрыв глаза, он некоторое время оставался неподвижным. Похоже, прогонял мысленным
– Я хочу еще раз просмотреть три фрагмента из того, что мы видели, – не открывая глаз, проговорил пленник. – Императорский банкет, эпизод проводов десантной бригады на площади в Сомоде и концерт из театра на Ритаки. Лучше принесите кристалл записи, – видя, что Каянов потянулся к кнопке внутренней связи, попросил имперец. – Нам нужно будет просмотреть сцены несколько раз и в замедленном режиме. Учитывая вашу нелюбовь к случайностям, возьмите всю запись полностью.
– Я отдаю приказ начать разгон, – проговорил он. – У нас остался до места высадки всего один прыжок.
– Поступайте, как считаете нужным.
Прогулка до рубки корабля и обратно заняла не больше десяти минут, а еще через минуту экран голографа уже повторно демонстрировал императорский банкет в режиме замедленного воспроизведения.
– Увидели что‑то интересное? – спросил Каянов.
– И довольно много, – прозвучало в ответ. – Во‑первых, это не банкетный зал. Это помещение, где все приглашенные собираются прежде, чем туда попасть. Съемку разрешили с какой‑то определенной целью. Например, продемонстрировать спартанскую жизнь высшего общества. Мужчины все в мундирах. Женщины одеты скромно и с минимумом своих обычных побрякушек. Дядя не ест тугов, даже их запаха не переносит, а всего в метре от него их целое блюдо. Набор вин беден, обслуги за императорским креслом нет, но не это главное. Здесь отсутствует несколько лиц. Нет министра общественного контроля.
– Психокоррекция общества?
– Да. Отсутствуют начальники контрразведки и полиции, нет еще двоих шепчущих, их имена вам ничего не скажут. Но самое главное то, о чем говорят вот эти две докомы.
– Ничего не слышу, музыка забивает разговор, – признался разведчик. – Можно попытаться отфильтровать лишний шум.
– Не услышите. Микрофоны установлены специально таким образом. Слух здесь абсолютно не нужен. Все и так отчетливо видно.
– Но вы сказали, что слушали разговор.
– Его можно и увидеть. С детства всех членов императорской семьи учат читать по губам. Один из способов обеспечения безопасности. Одна докома за столом сообщила другой, что, по словам ее мужа, это один из шепчущих, на Тифоне появились террористы. Убит начальник внутреннего порядка. Не ваше ли это подполье начало действовать?
– Скорее это боевики Ю‑Сима.
– Многоликий как ни в чем не бывало сидит за столом. Вот он. – Сан‑Ком указал пальцем на экран. – Правда, сказать с абсолютной уверенностью, что это действительно он, не могу. В империи действительно что‑то творится. Перейдем к следующему фрагменту. Вот этот эпизод. Оператор снимал сверху, с целью показать ровные, действующие как единый организм колонны солдат, и на пару секунд дал общий вид города. Теперь смотрите вон туда, на дальний план. Видите вот это высокое здание, едва просматривающееся сквозь дымку над городом? Это мокот, по‑вашему, церковь. Она должна оканчиваться шпилем, но его нет. Я хорошо знаю этот город. Бывал в нем не раз. Ходил на службу в этот храм. Шпиль исчез.
– Техническая авария, гроза, землетрясение, – высказал свое предположение Каянов.
– Возможно, но с очень незначительной долей вероятности. Интересно другое. В шпиле была расположена установка психоподавления. Не ее ли наличие там является причиной отсутствия шпиля.
«Уж не объединены ли эти эпизоды в единую картину мазками одного художника, – мелькнуло в голове у разведчика. – Если это так, то им может являться только один человек, и это Колдун».
– Наконец, третье и последнее, – продолжал пленник. – Концерт на Ритаки. На сцене выступает актриса императорского театра знаменитая Фарина, вот она, а ложа министра развлечений пуста.
– Заболел, в командировке, дела, – поняв, куда клонит Сан‑Ком, возразил Каянов.
– Она его любовница, и он всегда присутствует на ее выступлениях. На концерте также нет начальника общественного порядка, которого я прекрасно знаю, и руководителя спасательной службы.
– За три года, что вас не было дома, могло многое измениться. Люди смертны, растут в должностях, их переводят в другие места службы.
– Послушайте, полковник, вы пытаетесь убедить меня, что здесь все спокойно, или боитесь, что ваши слова о наличии внутреннего сопротивления в империи могут звучать для меня ложью? Хотите, чтобы я сам сделал вывод о наличии таких сил?
– Да, мне бы не хотелось, чтобы та информация, которую я дал, подействовала на объективность вашей оценки.
– Не беспокойтесь, она не повлияет, и мой вывод абсолютно независим. В империи действительно не все в порядке.
– Значит, через три дня мы идем на высадку.
– Да, засиделись, – ответил Сан‑Ком и лег на спину.
– Вам придется примерить эту форму, – открыв один из шкафов, проговорил Каянов.
– Контрразведка, – оглядев китель, флегматично проговорил пленник. – Если не возражаете, то чуть позже я это сделаю. – Он отвернулся и закрыл глаза.
Гаюну было о чем подумать, от общих разговоров необходимо было переходить к реальным действиям, в результате которых как минимум начнут гибнуть соплеменники. Правда, у него в запасе был еще один вариант – заплатить свой карточный долг. Честь императорской семьи и офицера останется незапятнанной, но соотечественников погибнет гораздо больше. Что возьмет верх в этой внутренней борьбе? Долг ответственности за свой народ, воспитанный в нем по праву рождения, или традиции офицерского корпуса, не менее сильно довлеющие над личностью. Все должно решиться в течение ближайших нескольких суток.
Вариант гибели центральной фигуры в самом начале операции или ее отказ от сотрудничества разведкой Союза тоже проработан. Разработчики интриги были уверены, что у человека, ответственного за операцию с племянником, рука не дрогнет в нужный момент. Мертвое тело порой может быть не менее опасным, чем живое, уложенное в логическую цепь асами разведки неоспоримым доказательством факта смерти. Вся суть в том, что одежды событий на это тело наденут живые.
Пока фигура находилась на доске, и первый же ее активный шаг вперед мог стать последним шагом, после которого отступление уже невозможно.